Николай Лепота - Богомол Георгий. Генезис

«Депо №1. Мегаполис «ZерGут». Материк типа «Евразия». Планета биосферного типа «Земля».

27 год новоюлианского календаря от первых дней правления суперканцлера Юлия.

Жители мегаполиса разделены на профессиональные цеха и категории. Идеология мегаполиса – «СС» – Смирение и Стабильность. Режим глобального контроля.

Коллапсирующие вследствие климатических, биологических и политических аномалий государства былого времени рассыпались в прах. Города-государства и Провинции разобщены и чужды. Испытывают страх и недоверие друг к другу.

В мегаполисе «ZерGут» 12 августа 27 года празднование Дня Чугунного Воина. Совершен технический рывок. Создан гигантский паровоз, заключивший в себе мощь десятков паровозов, воплотивший достижения и идеологию города.

На смену энергии атома пришла… – зачеркнул «пришла» и написал, – …вернулась энергия пара».

Прочел последнюю строку. Зачеркнул слово «вернулась». Вновь написал «пришла». Повисел мягким золотым пером над отливающими свежестью лиловых чернил буквами. Зачеркнул всю строку.

Йозас оставил помарки сознательно, усилив документальность записи. Лиловые строки уплыли в вечность.

…

Сумерки сгустились. Огни двух малых паровозных прожекторов разгорелись за плоскими рифлеными стеклами. Отсвет пошел по откосам, по столбам и постройкам, озаряя нарядную публику, выхватывая черно-красные стяги, рубиновые на них протуберанцы вечного добиблейского солнца.

Он ложился полосами и пятнами на торжественные бледные лица людей, отражался в их изумленных глазах. Блестели белки. Далекие искры вспыхивали в глубине зрачков.

Свет проникал в открытые рты. Во тьме ртов немые языки прятались темными лепешками за зубами жителей города.

Главные колеса паровоза поднимались до середины кабины, уходя назад до самого тендера. Они накатывали, отмахивая трехметровыми спицами, как мельничными крыльями.

Шепот восторга, сопровождал это величественное накатывание.

Курносый, победно оглядываясь по сторонам, пропел восхищенно:

– Колеооосики! Прищемят нос любому!

Его дама с бантом, бледная и растрепанная, воскликнула в самозабвении восторга:

– Нас будут все бояться и любить!

– Еще и гладить.

– Любить. Любить. Любить. – Звучало в полубреду заклинанием.

Курносый свои пожелания изъяснял куда предметнее:

– И щекотить нам пятки. Когда мы их подставим. Пууусть. Пусть щекотют.

Скосился на соблазнительную даму по соседству, которая, не замечая того, отдавшись порыву, в восхищении терлась о его полный бок своим пурпурным боком, сладострастным и упругим.

Глаза ее светились, казалось, не отраженным светом, а собственным, лазурным.

– О, паровоз! – Выдыхала она. – Аж, сердце замирает. Как будто дом!

– Как дом… – Курносый окинул ее взглядом. Остановился на груди. – Гораздо больше дома. Не паровоз, а вставший на ноги завод. Корабыль звездный… Просто – мамонт! Вы мамонтов видали? Таких больших, в шерсти?

– Нет. Я их боюсь! – Легко доверившись ему, сказала дама.

Спутница Курносого напряглась и двинула себя вперед:

– Я видала.

Где? Балаболка. Ревнивая дура. И было б что в самой, а то лишь лисий хвост. На шее. Меха былого. Редкость. Ну и что? Потеребенькать и забыть.

Курносый, не реагируя на надуманные позы жены Айседоры, вновь обратился к даме полной сладостей, прелестей и обещаний:

– Ну, вот. Глядите.

– А где же шерсть?

Разговор плыл многозначительный и пылкий.

Видя, куда он плывет, Айседора плюнула под ноги Курносому и дернула его за рукав:

– Вот уж склепали, так склепали! На радость людям. Умеют же клепать!

Полная якобы невинной неги, или действительно вполне сойдясь в себе – дебелой, крайне зрелой – с наивностью детей, как всякая завидная блудяшка, соблазнительная дама улыбнулась сквозь слезы:

– О, милый и могучий паровоз.

Курносый покосился на нее, покраснев всей шеей, и все же не рискнул продолжить флирт. Напористо и без обиняков обратился к окружающим:

– А?! – требую незамедлительного согласия.

В ответ торжественно закивали.

А как не закивать?

Из массы тел выдвинулся человек в атласной шляпе, желая разлить погуще собственный елей:

– Его придумал суперканцлер Юлий. Величие во всем.

Курносый насел взглядом:

– Считаете, могло быть по-другому?

Атласная Шляпа пришла в смятение от дерзости альтернативы. Забилась в пожатии плеч. В притопывании ног. В бульканьи смятых губ.

– Нет-нет! Конечно, нет! – Понеслось со всех сторон.