Хикари Кагами - Ненависть сиреневого цвета

И он встал и вышел из комнаты, оставив на столе коробочку с линзами и бутылочку с жидкостью. Изнутри меня била сильная дрожь. Я смотрел, не отрываясь, на коробочку и не мог пошевелиться. От этой жуткой процедуры зависела моя жизнь.

– Если хочешь, я помогу тебе, – предложил Казума.

Я аж подпрыгнул от неожиданности. Я и забыл, что Казума всё это время сидел рядом. Он повторил своё предложение:

– Если хочешь, я расскажу тебе, как это делается.

– Я не смогу, – обречённо проговорил я и сел на диван, схватившись за голову. – Я никогда не смогу их надеть.

И слёзы покатились из моих глаз. Минуту в комнате стояла тишина, только было слышно, как тикали часы, неумолимо отсчитывая время. Почему я плакал? От безысходности. Меня будто загнали в угол и дали всего два варианта, один из которых означал однозначный риск для жизни, а другой был просто невозможен. Я не мог выбрать ничто из этого. Казума молчал несколько минут, но потом вдруг заговорил:

– Прекрати жалеть себя. Это не так уж невозможно, и даже не страшно. Просто тебе нужно пересилить себя, преодолеть.

– Как?! – вскрикнул я, уставившись на него заплаканными глазами.

– Просто сделай это и всё, – сказал Казума самым спокойным голосом и прибавил, – между прочим, управляющий не шутил. Через час ты либо спускаешься в лавку с линзами на глазах, либо мне придётся выпроводить тебя.

Он встал и прошёлся по комнате. Я обречённо посмотрел на него, потом опустил глаза. Было бесполезно пытаться убеждать и Казуму, и управляющего. Таковы были правила этого места. Если я хотел остаться здесь, нужно было сделать это любым способом. А остаться действительно хотелось. Ведь шанс жить, как нормальный человек для такого, как я, выпадает, наверняка, очень редко. Я не хотел его упускать. Но как надеть эти линзы? Вопрос был не в том, как это сделать практически, а в том, как пересилить себя. «Просто возьми и сделай», – так сказал Казума. Легко сказать. Он-то привык это делать каждый день, а я вообще первый раз видел линзы.

Всё то время, пока я размышлял, мой взгляд был прикован к коробочке с линзами. Я не шевелился. А Казума всё это время стоял напротив и смотрел на меня, но через некоторое время вдруг не выдержал:

– И долго ты собираешься смотреть на них? Уже четверть часа прошла, а ты всё сидишь. Хотя бы открой коробочку.

Я вздрогнул и взял в руки маленькую коробку. Она выглядела, как шкатулка, вся расписная, красивая, будто в ней лежали драгоценности. Я ещё немного посмотрел на неё, а потом открыл и вытащил баночку с одной из линз. И тут у меня возник вопрос, и я задал его вслух:

– А это левая или правая?

– Разницы нет, – ответил Казума, – просто вытащи её, положи на палец, как тарелочку, и надень на глаз. Всё, как делал управляющий.

– А это больно? – с беспокойством спросил я.

– Нет.

– А если я не попаду в глаз? – снова спросил я.

– Надевай у зеркала, – Казума указал в угол комнаты, где на стене висело небольшое зеркало.

– Надо же руки помыть. А где? – не унимался я, задавая всё более бессмысленные вопросы.

Казума, уже молча, подошёл к раковине с краном и указал на неё.

Я хотел что-то ещё спросить, но Казума перебил:

– Хватит задавать вопросы! Просто надевай уже! Чем дольше тянешь время, тем меньше его остаётся. У тебя всего сорок минут, а ты ещё даже руки не помыл! Давай быстрей! – и он толкнул меня к воде.

Я все-таки помыл руки, взял коробочку, встал перед зеркалом и даже взял линзу, как научили. Всё это под торопливые команды Казумы. Он так разволновался, как будто это его могли выгнать, если не наденет линзы. Я не стал возмущаться, все-таки он придавал мне уверенности. Итак, линза была на пальце, и вот теперь начиналось самое трудное. Казума замолчал и я, держа свободной рукой веки широко открытыми, начал аккуратно приближать палец с линзой к глазу. Но, как только я уже почти прикоснулся к зрачку, мне вдруг стало страшно. Я отдёрнул руку и зажмурил глаза. Казума вздохнул и принялся объяснять мне, что ничего страшного не случится, когда я прикоснусь к зрачку линзой, даже почти ничего не почувствую. Но мне всё равно было не по себе. Слова Казумы теперь не успокаивали, а почему-то наоборот ещё больше пугали. Из-за этого сердце колотилось, как бешенное, а руки тряслись. Я был не уверен, смогу ли вообще в таком состоянии попасть в глаз. Но попасть надо было. По словам Казумы оставалось всего полчаса.

Я снова начал трясущимися руками приближать линзу к глазу, и опять тоже самое: я обомлел и отдалил руку от лица. Так повторялось раз десять, если не больше. Казума старался не терять терпение, но было видно, что его это уже раздражает. В конце концов, я задержал дыхание, открыл по шире глаз, другой рукой близко-близко поднёс палец к глазу и раз! Линза исчезла с пальца! Я даже не заметил, куда она подевалась. Только когда взглянул в зеркало, понял, что она уже на глазу.