Ксения Биличук - Закрытые двери

Оттого лишь разогнув спину у самой колонки, я увидела его. Огромный пес летел в мою сторону, проваливаясь в сугробы по самую грудь и выпрыгивая из них, словно выныривая из воды. Он надвигался в полной тишине, как снаряд, выпущенный из пушки. И чем ближе становился этот мохнатый болид, тем сильнее начинало сжиматься сердце.

Что-то случилось. Что-то нехорошее произошло в Имении. Иначе Бутс появился бы не ранее чем завтра, а то и вообще к концу недели. Не было слышно даже хруста снега под проваливающимся псом. Страшная, гнетущая тишина убивала меня догадками и переживаниями.

Не выдержав этого, я отбросила чертову лопату и, утопая в тяжелом, но таком рыхлом снегу по пояс, побрела в сторону вестника. Казалось, что исчисление времени пошло на часы, таким вязким был снег и таким недостижимым оставался пес. А я, будто ледокол, рассекала собой сугроб, таранила его, прокладывая себе путь.

Прошла вечность прежде, чем мы встретились. И казалось, что это испытание не закончится никогда. А снег начнет со временем таять только от прикосновения ко мне – так сейчас горело все мое тело от напряжения.

Наконец, пес остановился и громко гавкнул, нарушив тем самым зловещую тишину. Я упала рядом с ним, пытаясь выстроить дыхание, пытаясь немного остыть, и разглядывала его ошейник в поисках тубы, в которой брат с сестрой передавали мне записки.

Тубы не было. Пес молча смотрел на меня, ожидая чего-то. Мы оба молчали. И тишину нарушало только мое тяжелое дыхание, а Бутс будто и не запыхался вовсе. И все же в его взгляде стойко читалось какое-то особое беспокойство. Что-то случилось. И нужно срочно отправляться в Имение.

Все еще пытаясь расправить легкие и без боли пустить в них побольше ледяного воздуха, я встала и побрела обратно к дому. Нужно срочно отправляться к Олегу и Арайе, но предательский снег слишком глубок, чтобы добраться до них засветло.

Бутс молча следовал за мной, не показывая своего беспокойства и не подгоняя. Но было в нем что-то заставляющее поторопиться. И это сложно было не почувствовать.

Значит, времени на раскопки нет, как, впрочем, и на неуклюжее перемещение на лыжах.

Я обошла дом и, еще раз все хорошенько обдумав, открыла ворота сарая, переоборудованного в гараж. Там дожидался своего часа притащенный на телеге и отлаженный снегоход. Будучи пешеходом, я никогда не обращала внимания на количество имеющихся АЗС, поэтому и после пробуждения этим вопросом задалась в последнюю очередь. Автоматика на них давно приказала долго жить, но благодаря лому и такой-то матери, у нас получилось взломать несколько резервуаров с бензином и принести в гараж несколько канистр.

И снегоход, и топливо были неприкосновенным запасом, хранящимся на случай крайней необходимости. И, внезапно скоро, он настал.

Я спустила транспорт на снег и завела его, стараясь морально приготовить себя к поездке. Казалось бы, что может быть приятнее и увеселительнее, чем поездка по опустевшему городу? Ни тебе пробок, ни тебе пешеходов. Но именно в этом и крылась вся опасность – никто давно не ездил по этим дорогам, а теперь и дорог-то не было – только снег. Причем даже не утоптанный. Утонуть в таком можно на счет раз, а выбраться без посторонней помощи не всегда представлялось возможным.

Но появление пса вне планов и расписаний – веский аргумент в пользу использования техники.

Погрузив запасную канистру с топливом под сиденье, достав самый плотный и не продуваемый лыжный костюм, который был благополучно подобран в спортивном магазине после первого же снегопада, надев теплую маску, очки и шлем для абсолютной безопасности, я рванула по снегу в сторону Имения. Мне оставалось только лететь вперед, надеясь на то, что я успею. Хотя, глядя на глубину ям, из которых выпрыгивал Бутс и его скорость передвижения, успеть можно было только в случае очень медленно-развивающихся событий.

Я поддала газу. Старые дома становились меньше высотой, а впереди темнели лысые верхушки деревьев. Бутс давно пропал из виду, но все же бежать по колее от снегохода ему будет легче, чем по снежной целине.

Имение близилось, сердце сжималось еще сильнее.

Двор оказался пуст и погружен в мертвенную тишину. У крыльца виднелись следы борьбы, снег вытоптан до плотной корки, а конь, запряженный в сани, неистово бил копытом, будто пытаясь пробиться на ту сторону земного шара.

Не было ни признаков грабежа, ни погромов. И это еще больше вгоняло меня в непонимание – здесь за что-то с кем-то боролись, но ни крови, ни раненых я не видела.