Екатерина Широкова - С ней что-то не так

– Здравствуйте, Георгий Иванович.

– Здравствуй, Егорова. Ты что-то хотела? – сама безмятежность, только гляньте на него.

– Ага. У меня вопрос. Это вы вчера заходили к моей маме?

– Да. Надеюсь, ты не против? Мне показалось, что современные девушки не могут сколь угодно длительное время прожить без своей сумки, вот и завёз. Думал застать вас там, но мы, очевидно, разминулись.

Караваева тщетно прислушивалась, сгорая от любопытства, но до её ушей долетало лишь неразборчивое бормотание.

– Знаете мой домашний адрес?

– Узнал в деканате. У вас всё?

– Нет, есть ещё кое-что. Это вы укусили мою маму… Жора?

Профессор снова поморщился, на сей раз с недоумением.

– Не понял претензии, вы же уже должны понимать особенности… Чтобы излишне не навредить никому, стоит пользоваться любой подвернувшейся возможностью и не злоупотреблять ею. Будьте осторожны с этим, если сможете, а то возникнут проблемы.

Неожиданно профессор напрягся, а я проследила за его взглядом. В лекционный зал вбежал Артём и чуть не сшиб по пути Тишинского, всё ещё размышляющего, кого предпочесть на сегодня. Буркнув извинение, он добрался до нас, перепрыгивая через ступеньку.

– Привет! – он выдохнул и с раздражением покосился на профессора, который резко захлопнул тетрадь и стремительно зашагал к выходу.

«Боже, она такая… Красивая! И куда я лезу со своими дурацкими идеями? Мы же едва знакомы. Она решит, что я спятил. Кстати, это не так уж далеко от истины».

– У нас в общаге кое-что случилось. Ты обалдеешь.

«Нет, она подумает, что я псих. Она не поймёт. Или поймёт? Должна понять».

– И что же? – постаралась быть терпеливой, хотя бегство профессора меня здорово напрягало.

– Это кошмар, – он перешёл на шёпот, – даже звучит бредово. Готова выслушать?

– Ага, – его детские затруднения вряд ли ли могли расстроить меня, что бы там ни было.

– Короче говоря, ты слышала, что у нас с соседями по этажу что-то не то? – он не стал дожидаться ответа. – Мы с Олегом проверили их всех, даже на уроки не пошли, и знаешь, на что это похоже?

Я клацнула челюстями. Надеюсь, не слишком громко. Артём продолжил страшным шёпотом, но мне показалось, что каждое слово звучало, как удар колокола:

– У нас завелись вампиры!

Пришлось ещё и успокаивать Артёма, от волнения глотавшего окончания слов, но пока мы шли – на самом деле бежали чуть ли не галопом – в общежитие, он успел подробно расписать, как всех соседей по этажу выкосила неведомая напасть. Особенно упирал на слова «след от укусов» и «бледные как мел», и чем дольше он излагал свою бредовую теорию, тем сильнее торопился присовокупить к ней как можно больше красочных деталей.

Впечатлительный мальчик. И наблюдательный.

«Ого, а она бегает не как девчонка. Кажется, даже не запыхалась, а я-то рванул, как ненормальный лось. Помедленнее надо бы. И она до сих пор не сказала вслух, что я спятил! Хороший знак. Очень».

Смутная вероятность встречи Караваевой и Тишинского меня тоже обеспокоила, но я разрешила себе отложить выслеживание странно опасного человечка на потом – всё равно ему понадобится время на раскачку, ещё успеется. И потом – мне что, заняться нечем, оберегать зазевавшихся студенток? Вот именно. Есть здесь даже некая ирония – один хищник караулит другого – попроще, и это не борьба за беззащитный корм.

Общежитие поразило тягостной тишиной – не такой, какая должна быть днём, когда все на занятиях. Люди не разбрелись и я прекрасно слышала каждое сердце, запоздало поняв, как сильно они манят меня докончить начатое. Всё тело напряглось, желая утолить жажду – понадобилось бы легчайшее усилие, чтобы добраться до ближайшей комнаты и разобраться с парочкой полусонных мальчишек, а затем так же быстро продолжить с остальными… Так, стоп. Я не для этого пришла. И я могу контролировать это.

Артём поманил меня пальцем и приоткрыл одну из дверей, приглашая взглянуть на развалившиеся на узких кроватях фигуры. Судя по их состоянию и затуманившемуся мозгу, они не вставали со вчерашнего дня, не открывали жалюзи, чтобы впустить хоть немного солнечного света, и уж точно не выплывали из внезапно нахлынувшей апатии. Метки, которые я оставила – они были ярче и заметнее, чем те, которые я нашла у мамы и прочих. Достаточно яркие, чтобы Артём выстроил всё в логическую последовательность, упустив единственно важный штрих – всё началось с меня.

– Видишь! Совсем как от зубов! – он шептал почти с восторгом, как ребёнок, нашедший диковинную игрушку. – И они всё ещё живы, но отказываются есть и пьют еле-еле. Честное слово, мне пришлось заставлять их пить воду, они вымотаны до предела.