Надея Ясминска - Запредельность

И почему человек не может всегда оставаться восьмилетним?

Пан Януш очнулся от раздумий, подошел к столу регистрации и открыл книгу записей. Ну конечно, старый дурень Кнупель накануне хлебнул лишнего. Вот же роспись нового постояльца от девятнадцатого марта сего года. Буквы какие-то чудные, похожие на готические… Как же его имя? Ручка потекла, и слово смазалось, оставив только большую заглавную «Г». Герасим? Гектор?

За спиной он ощутил легкое дыхание, которое уже научился узнавать.

– Добрый день, – сказал пан Януш, поворачиваясь к Ирене. – Надеюсь, завтрак вам понравился? С утра забыли привезти свежий хлеб, поэтому пришлось заменить его блинами. Наверное, не самая лучшая идея…

– О нет, все было чудесно, – заверила Ирена, улыбнувшись одним уголком губ – второй уголок, по всей видимости, еще не приучился улыбаться.

– А где же Павел?

– Честно говоря, даже не знаю. Для матери это ужасное признание, но здесь я просто не могу за ним уследить. Он как будто растворяется, сливается с обстановкой. Скоро я начну путать его с рыцарями, что стоят в коридоре!

– Что ж, я ему даже завидую… Кстати, вы ничего не знаете о следах во дворе?

Хрупкая фигурка Ирены сразу же стала натянутой как струна.

– Какие следы? – почти шепотом переспросила она. – Мужские?

– Нет-нет, – поспешил успокоить ее пан Януш. – Оленьи, лошадиные или вроде того. Похоже, к нам заглядывали гости из леса, вот я и хотел спросить: может, вы видели что-нибудь из окна.

– А, вот оно что, – с облегчением выдохнула женщина. – Как удивительно. Нет, я ничего такого не заметила.

В этот момент в библиотеке послышался грохот и озадаченное «Ой!». Ирена, всплеснув руками, поспешила туда, чтобы урезонить не в меру любопытного сына. А пан Януш направился на кухню за кофейником, попутно отметив, что дверь постояльца в левом крыле была приоткрыта, но оттуда не доносилось ни звука.

* * *

Вечером все той же пятницы пан Януш, закончив бумажные дела, осторожно вышел из кабинета. Он намеревался проскользнуть в свои комнаты тайком от пани Вольской. Обычно эта дама терпеливо поджидала его в кресле у самых дверей – и пан Януш перетащил кресло в другое крыло. Тогда она облюбовала табуретки в коридоре – от них тоже пришлось избавиться. Пространство вокруг кабинета опустело, но, проходя мимо лестницы, хозяин Подворья понял, что рано радовался. Пани Вольска сидела на перилах.

Она лукаво стрельнула черными глазами из-под тяжелых морщинистых век, и пан Януш в который раз подумал, что этой женщине не к лицу старость. Не в том смысле, что возраст делал ее безобразной – вовсе нет, пани Вольска была очаровательной старушкой. Просто создавалось впечатление, что она без спросу надела на себя седину и морщины – словно девочка, напялившая мамины туфли – и теперь никак не может снять.

– Вот и вы, – радостно возвестила пани Вольска. – А я уже заждалась. Я не все рассказала вам вчера, и теперь эта мысль не дает мне заснуть…

– Э-э, – протянул пан Януш, беспомощно озираясь по сторонам.

– Я почему-то считала, что все это было в Италии, но нет, тогда нам еще не дозволялось выезжать. Скорее всего, я познакомилась с ним у своей тетки – знаете, на одном из тех вечерних приемов, когда матери болтают без умолку, пьют шампанское и совсем не следят за своими детьми…

– Может, вы хотите чаю? Я принесу поднос в вашу комнату.

– О да, пожалуйста, три чашки. Так вот, тетка была та еще ведьма, и мой молодой человек ей сразу не понравился. Глаз у нее был стеклянный, и это выглядело жутко. Она все время по нему стучала, когда глядела на нас: мол, имей в виду, я все вижу! Но к счастью – ох, простите, непристойно так говорить – в тот вечер ее скрутил ревматизм…

– Я за подносом, – быстро сказал пан Януш и шагнул в сторону кухни. – А зачем столько чашек?

– Ну, вы же составите мне компанию, правда, святой отец? И Казимир, я думаю, не откажется.

– Казимир? – озадаченно переспросил пан Януш.

– Ох, как неловко! – схватилась за голову пани Вольска. – Я ведь не должна была говорить, он сказал, что пока не нужно… Казимир живет в верхних комнатах, как раз рядом со мной. Он пока не платит за постой, но вы поймите, это временно – просто он еще не разобрался с нашими деньгами. Так и заявил: какие странные монеты, ни унции серебра! Но вы не подумайте ничего такого, святой отец. У нас все в рамках приличия, и ночью я запираю свою дверь на ключ.

Пан Януш не нашел что ответить. Он просто смотрел в глаза своей постоялицы, а та отвечала ему открытым честным взглядом, в котором застыло ожидание и притаилась крупинка лукавства. Исповеди были уже привычным делом, но вот Казимир – это что-то новенькое! Тревожный звоночек – впрочем, как его и предупреждали… Хозяин Подворья вздохнул и как можно мягче сказал: