Полина Борискина - Поэма о солнце

Но было правда страшно, и действительно красиво.

Я сначала не понимал, почему это разноцветное покрывало было в крапинку. Точки были не такими идеальными кружочками, как спинки у божьих коровок. Некоторые расплывались в кляксы. Когда мы заходили на посадку, я наконец понял. Чем ближе к земле, тем отчетливее я мог разглядеть на месте этих точек – кучки мертвых животных. Тогда я первый раз в живую увидел кротов. Точнее не в живую уже, видимо.

Вы когда-нибудь помогали дедушке в деревне собирать сено? Яркое палящее солнце, бабушка бежит к тебе с вареной колбасой, свежими огурцами и теплым малиновым чаем. Ты сидишь на желтой мягкой траве, отламываешь кусок хрустящего белого хлеба и жуешь, ложишься, греешься и закрываешь глаза. Дедушка из-за трактора кричит тебе «Айда!», и ты довольный, немного разморившись, снова берешь грабли и начинаешь собирать в аккуратные кучки сушеную траву. Спустившись с самолета, я наблюдал, как рабочие граблями сгребали в аккуратные кучки мертвых кошек. Помню – меня сразу затошнило где-то внизу живота, и все моментально поднялось к горлу. На улице пахло тем же печеным мясом, что и на автобусной остановке.

Через неделю после аварии все авиарейсы запретили – дым от взрывов лег густой пленкой над городами, деревнями – всей страной. Всех масштабов катастрофы я не знал, напоминаю, журналист я такой себе. Да и что за человек я тоже пока не знаю.

Солнце не видели с января, до сих пор его ждем, если честно. По телеку кричали, что нас всех ожидает еще один ледниковый период. В один голос твердили: «Ядерная зима! Конец света!» – но ничего из перечисленного не произошло. По крайней мере, пока что. Тут уж я не вру в отличие от интернетов, прогнозаторов, провокаторов или кого угодно с канала БИБИСИ.

Дым этот или смог – как его правильно называть – странный. Резкого похолодания не было, температура опустилась на градусов 7-10, а вот небо стало отливать фиолетовым, зеленым, красным и немного синим. Но не привычным синим – больным каким-то. Красиво стало черт возьми! Теперь моя унылая деревня – уже не захудалая однотипная периферия, а поселок городского типа со своим местным северным сиянием.

И даже в подробности вдаваться не хочу, чем мы дышим сейчас, и почему небо отливает всеми цветами радуги, как лужа с керосином.

Одно покоя не дает – по солнцу скучаю, по рассвету. За мутной завесой его не видно. Вместо заката на небосклоне какой-то пыльный желток садится каждый раз. Или вообще – кажется, тусуется на одном и том же месте, хихикает над нами, дразнится и не показывается. Иногда, как дурак, иду и обижаюсь на солнце.

«Вот же мозг плавится».

Я проснулся на собственном плече. Ничего удивительного. У меня затекла шея, так что пришлось еще какое-то время делать вид, что я с наслаждением созерцаю живописные новостройки и промышленные зоны из своего пыльного окошка.

Кстати, забыл поделиться хитростью бывалого путешественника: когда мой попутчик подсаживается позже отправного пункта, например, на третьей остановке – я усаживаюсь на его место возле окна и быстро-быстро засыпаю. Так я помечаю занятую территорию своим слюноотделением на шарф и негромким сопением. Но работало только в этот раз…

Да…я, по правде говоря, стеснительный, да и не очень наглый. А сел я к окошку, потому что привык так ездить и попросту забыл о конфузе с выбором места. И да, я очень не люблю оправдываться, но делаю это постоянно, боже. Именно по этой причине мой вечно виноватый взгляд притягивал ко мне все обвинения. Я моментально начинал шататься, проглатывать и забывать слова, когда моя матушка пыталась унюхать запах табака от куртки. Стояла и так пристально, прищурено смотрела в мои зрачки – мне казалось – она в эту минуту смотрит в них фильм о том, как я в 12 лет курил ее тонкие сигареты на балконе. До сих пор не сознался.

Автобус остановился. Я сидел на своем честно отвоеванном кресле и сонно наблюдал за дисциплинированной цепочкой кислых и помятых пассажиров. Я стал замыкающим звеном этой медленной гусеницы.

Вышел, получил свой багаж – водитель швырнул в меня черного пузатого короля всех чемоданов. Он весил около 30 килограммов. Ну а что, может я надолго в этот раз.

На улице привычно пахло заварными мясными булочками. Ну вот я и дома. Хотя вообще-то я еще на автовокзале, но не буду портить романтику. Добрался, наконец.

Я достал из кармана пачку сигарет, помял в руках, поднес к носу, чтобы одновременно услышать запах ванильного Chapman и зубами подцепить одну из оставшихся 10 штук. Но на зло себе нечаянно взглядом захватил жующего беляш мужика, который стоял напротив меня и очень громко причмокивал.