Екатерина Романова - Искра. Судьбе вопреки

Забыть! Забыть, забыть, забыть!

– Да иду уже!

Кому-то там совсем невмоготу уже было, потому я наскоро высушила волосы в капсуле, быстро нырнула обратно в обтягивающее платье лазурного цвета с глубоким квадратным вырезом, втиснула перетянутые пластырями ноги в шлепанцы, потому что надевать туфли после пятичасовой репетиции – самоубийство и вышла в коридор. Странное дело, но балерины мыться перехотели. Невтерпежниц не стало.

Закинула сумочку на плечо, сделала пару шагов и громко выругалась.

Вот моя нога подозрительно скользит. Меня немного качнуло вперед, а затем резко, со всей силы назад. Руки, словно в замедленной съемке, поднимаются вверх, правая нога летит вверх вместе с ними, сумочка соскальзывает, ее содержимое вываливается и крутится в воздухе. А затем я со всей дури трескаюсь головой об пол и умираю, а подо мной растекается миленькая лужица крови.

Ага. Надейтесь, недоброжелатели!

Вот в такие моменты начинаешь ценить незаметных рейгвердов, научившихся в нужный момент подставить свои мягкие лапищи, чтоб охраняемая не ударилась.

– Вы в порядке? – прозвучало над самым ухом.

Я медленно хлопнула ресницами, рассматривая перевернутое лицо охранника, точнее, шрам на его губе и пыталась понять, что произошло.

– Фета, сколько пальцев вы видите?

Передо мной нависла рука в черной перчатке, а в коридор на мой вскрик тут же высыпали танцовщицы, среди них мелькнула фигура фета Ронхарского.

– Пять. Три прямых, два согнутых, – не сразу, но смогла ответить.

Кто-то собрал мои вещи и подал сумочку, когда рейгверд помог подняться.

– Что случилось, Ланни?

– Я… – потерла голову, пытаясь сама для себя ответить на вопрос Макса. – Ничего, просто поскользнулась.

– Поскользнулась? – мужчина в удивлении вскинул брови, осматривая меня и поправляя подол задравшегося платья. – На ровном месте?

Бред бредовый, конечно. Я лично мыла полы в этом холле и знаю, что каждый день блестящий мрамор натирается специальными противоскользящими средствами. Это только кажется, что по полу можно скользить, словно по катку на гладкой подошве. Но нет, такая фигня не прокатит. В прямом смысле.

– Не знаю. Просто потеряла равновесие. Все хорошо…

Вот только фет Ронхарский так не считал. Он, вместе с рейгвердами, осмотрел место моего падения. В косопадающих лучах неоновых ламп отчетливо виднелось масляное пятно. Растерев между пальцами жидкость, Макс выругался и выпрямился. Его глаза хищно сверкнули, а губы сжались в плотную линию.

– Недоброжелатели?

– Недоброжелательница. Для всех присутствующих хочу пояснить. Если мне станет известно, что кто-то из вас пытается навредить кому-то из коллег, вылетите из постановки в два счета и поверьте мне, я сделаю так, что ни один, даже самый захудалый театр двадцатого района не возьмет вас и в поломойки!

Я смущенно кашлянула, хотя сказано было явно без намека.

– Расходимся, концерт окончен! – и так рыкнул, что любопытных зевак через три секунды как ветром сдуло, а в коридоре снова стало пусто и тихо, лишь из-за многочисленных дверей на разный лад доносились приятные звуки музыки и постукивание пуантов. Рабочая атмосфера. О случившемся напоминали лишь рейгверды, пятно на полу и взъерошенный балетмейстер.

– Все хорошо. Правда…

Странно, но успокаивать приходилось его, а не меня.

– Она за это ответит. Обещаю.

– Почему ты думаешь, что это… Сандра?

Он вместо ответа еще раз вдохнул запах разлитого масла, оставшегося на пальцах. Должно быть, Сандра разлила одно из своих косметических средств. Гель для душа или масло для тела. Но неужели не понимает, что столь радикальный способ избавляться от соперниц может привести к тюремной камере? Передернула плечами и, попрощавшись с Максом, отправилась к выходу. В рубашке родилась. Или, вернее сказать, в шлеме…

Я искренне полагала, что ехать в больницу придется на трене. Вроде как мои услуги Хартманам больше не требуется, тмс-ку о необходимости прибыть в шар я так и не получила, а взамен мне досталось внушение от Зейды. Настолько красноречивое, что теперь Аклуа Плейз я буду обходить через двадцатый квартал. Хоть это и невозможно, но очень постараюсь!

Вот только человек предполагает, а рейгверды располагают. Меня повели к волару. Тому самому, на котором я сюда прибыла. Синенькому, сияющему, удобному такому. Спортивная версия Саймана, вроде Д8 или как-то так. Однозначно дамский вариант, но я его уже полюбила. Чем-то он мне Пугало напоминал. Такой же хитрый и игривый прищур глаз-фар. И стоит так низко к земле, того и гляди, прыгнет на ручки и станет выпрашивать вкусности.