Анна Панкратова - Подвал души

– Может, лучше Мерида?

– Что?

– Принцесса есть такая, у нее такие же пышные волосы.

Бритни часто поморгала, а Луна осознала, что Бритни умерла раньше, чем вышел мультик «Храбрая сердцем».

– Проехали! Давай так: появляешься мне, только если я одна. Или если я с Милой, она тебя примет. Если здесь есть кто-то другой – остаешься невидимой!

– А как? – Бритни накручивала прядку на палец, Луна догадалась, что так принцесса делала, когда нервничала.

– Ты призрак! Должна знать!

– Ладно, я попробую.

– Вот и отлично. Попробуй вспомнить, как ты умерла. Тогда я смогу помочь тебе пойти дальше.

– Куда?

– Да черт его знает. Не положено нам знать, что там дальше, пока сами не умрем.

Бритни задержала дыхание, надула щеки от напряжения, глаза едва не вывалились из орбит, но все же смогла стать невидимой.

– Вот и чудненько! – сказала ей Луна.

Солнце пекло с такой силой, что пот тек ручьем. Глаза едва открывались, приходилось щуриться даже в очках. Влажный воздух заставлял виться еще сильнее волосы Паши. Луна же получила просто пушок, который спрятала в пучок.

Они стояли у кромки воды, наблюдали за людьми, что плескались в теплом море. Ульяна осталась загорать. Прибой закапывал ноги в песок, а голову кружил невероятный аромат.

– Откуда ты знаешь, что они тут будут?

– Не знаю. Но они живут совсем рядом. Мать и сын, немцы.

– Немцы… – проворчала Луна. – Надеюсь, они говорят по-английски.

– Надеюсь.

– Ульяна немецкий не учит?

Паша покачал головой.

– Жаль. Очень жаль.

Луна повернулась в сторону пляжа, засмотрелась на пальмы, что колыхались на ветру, не смогла сдержать улыбку, настолько заворожила красота вокруг.

– Вон они! – сказал Паша, указывая рукой на парочку вдали.

– Парень в инвалидной коляске? Ты уверен?

– Ага. Точно они.

– Он был инвалидом?

Паша пожал плечами. Несмело они пошли навстречу пожилой даме в огромной, нелепой шляпе, поля которой закрывали ей глаза, и парню, который сидел в коляске и счастливо озирался по сторонам. На лице застыла улыбка, но не естественная, а словно пластилиновая. Расстегнутая рубашка трепыхалась на ветру. Луна заметила шрам, который шел по всей груди и догадалась, что он остался от вскрытия. Дама встала рядом с лежаком, заплатила камбоджийцу, который подбежал к ней, улыбаясь во все зубы. Потом она заметила рубашку, виновато оглянулась по сторонам, наклонилась и начала застегивать пуговки, причитая на немецком.

Луна вытащила из кармана флакончик с зельем, подошла к женщине и, пока та занималась рубашкой, вылила содержимое на шею. Дама вздрогнула, резко обернулась, но потом ее лицо опустело на секунду, она часто поморгала, казалось, что произошла перезагрузка мозга, а потом широко улыбнулась Луне и Паше.

– Вы говорите по-английски? – спросила Луна на английском.

– Конечно, милочка! Конечно! – Дама подала ей руку, активно потрясла ее, потом схватила и Пашу за ладонь. – Мы знакомы?

Луна поморщилась, ведь переборщила с шоколадом, когда готовила зелье доброжелательности. Впрочем, им это на руку. А вот даме в нелепой шляпе будет непросто следующие двенадцать часов.

– Мы когда-то общались с вашим сыном. Но уже давно не можем с ним связаться, вот и решили вас найти.

– Ох, с Гербертом… беда случилось. Он пережил…

Дама села на лежак, взглянула на сына так, что у Луны пошли мурашки. Столько было обожания, нежности и боли в этом взгляде.

– Простите… – заговорил Паша.

– Августа.

– Августа, Герберт… я что-то слышал, что он умер.

Луна толкнула Пашу в плечо и покачала головой. Но Августа лишь тяжело вздохнула.

– Я не знаю, что произошло. Знаю, что он познакомился с этой глупой француженкой. Болтала без умолку, вечно суетилась, бегала, глаза словно безумные.

Казалось, Августе давно хотелось с кем-то поговорить, рассказать, что произошло. Она говорила с придыханием на английском с сильным акцентом. Тяжело вздыхала и гладила по руке Герберта, который довольно разглядывал Луну и Пашу, так же странно улыбаясь.

– Француженка?

– Вивьен, кажется. Он влюбился в нее. Дурак. Бегал за ней, смотрел ей в рот.

– И что случилось?

– Если бы я знала. Он ушел с ней на свидание. А потом… она привела его мне уже таким через несколько дней. И исчезла.

Августа резко выдохнула, посмотрела на ребят, пожала плечами.

– Если бы нашла ее, выколола бы ее безумные глаза. Но… остался лишь шарф. А мой сын теперь инвалид.