Ким Шмонов - Только правда, только хардкор. Том 1.

Забавно, что многие люди считали, что истинным символом сей страны являлся другой предмет, представляющий собой хозяйственный инструмент в виде небольшой лопатки с загнутыми вверх боковыми краями и небольшой ручкой, предназначенный для зачерпывания небольшого количества сыпучих тел или для сбора мусора при подметании. Предмет этот имел довольно-таки неблагозвучное название «совок». Из примеров употребления данного термина можно вспомнить идиому «жить, как мусор в совке» – то есть жить хорошо, уверенно, не беспокоясь о завтрашнем дне.

Указанная сатрапия была огромна по своим размерам – в этом отношении с генеральными секретарями мог поспорить разве что мальчишка Тэмуджин. Благодаря усилиям Второго Вождя – одиозного харизматичного усача – сатрапия приобрела неслыханную промышленную и военную мощь, и могла показать всему миру так называемую «кузькину мать». «Кузькина мать» означала примерно тоже самое, что у дуэлянтов времен Людовика XIV могла означать брошенная перчатка, правда роль перчатки обычно в этом случае играл предмет обуви – неважно, была ли это калоша, мокасин или ботфорт.

Часто генеральные секретари показывали кузькину мать своим бывшим или действительным гражданам. Например, убив ударом ледоруба в стране, с которой не было ни одной мили сухопутной границы, настолько жаркой, что лед там можно было увидеть разве что в стаканах с дайкири.

Генеральные секретари занимались исключительно тем, что строили так называемый «коммунизм» в отдельно взятой сатрапии. «Коммунизм» означал «житие в коммуне» или попросту говоря «общинное житие». Для этого всего-навсего нужно было общими усилиями произвести все то, что человеку для жизни надо, и справедливо это разделить. В отличие от так называемого «капитализма», где все можно было купить за деньги.

И, если с первой частью сего плана справился еще Второй вождь – в Советском Союзе своими руками создавалось практически все (ну разве что, кроме бананов), то со второй частью, а именно справедливым распределением, вышла заминка. Великий совет при Вожде, под названием «Политбюро», что на понятный нам язык можно перевести, как «консилиум власти», никак не мог решить, будет ли справедливее делить все поровну, по потребностям или по труду. Кроме того, все дело осложняла одно древнейшая традиция – желать жить лучше своего соседа. А также лгать, притворяться и присваивать себе то, что можно присвоить (как сказали бы граждане этой страны, «то, что плохо лежит»).

В результате «коммунизм» построить так и не удалось, а удалось построить лишь более-менее приличный «социализм». А «социализм» это уже, извините, житие вовсе не «общинное», а всего лишь «общественное». И самая ужасная ошибка, которую генеральные секретари совершили, это, то, что им пришлось сохранить имевшие условную стоимость побрякушки и фантики под названием «деньги».

Это и предрешило весь исход. Социализм стал простой разновидностью капитализма. Причем разновидностью с множеством ограничений, большая часть которых сводилась к трем заповедям.

Вот эти три заповеди:

1. Нельзя зарабатывать деньги, ничего не делая

2. Нельзя становиться богатым сверх меры

3. Нельзя делать то, что тебе заблагорассудится

Так, может быть, и просуществовала бы сия сатрапия сотню–другую лет, как империя Тиберия и Октавиана, если бы не ошибка Четвертого Вождя. Тот, будучи человеком неглупым, хотя и имевшим репутацию маразматика, умудрился нарушить все три заповеди разом, начав продавать капиталистам неожиданно подорожавшую черную жижу, в изобилии водившуюся в огромных непролазных топях, которых было в избытке по всей территории сатрапии.

Эти легкие деньги сделали свою медвежью услугу: все, что было сделано по первому пункту плана строительства коммунизма, неминуемо пришло в упадок, сатрапия лет на тридцать отстала от всего остального мира, а к моменту правления Седьмого Вождя (Пятый и Шестой не в счет – они только и успели, что воцариться и умереть, привив в народе любовь к Шопену и Чайковскому) гражданам страны уже было практически нечего есть.

Тогда Седьмой Вождь огласил немыслимое, что носило название «перестройка», на более понятном нам языке может быть названо «кручу верчу», а по сути своей представляло дальнейшее послабление в смысле вышеуказанных трех заповедей. В результате сего сатрапия вновь приобщилась к Чайковскому (к счастью, на сей раз, без Шопена), едва не низвергнув своих граждан в пропасть гражданской войны, и в конце концов издохла, распавшись на полтора десятка так называемых «независимых» государств.