Нина Трамунтани - Мощь земли

– Я знаю, что многого прошу, – сказал он, увидев мой недоверчивый взгляд. – Но у меня нет никакого желания быть для нее этим человеком. Когда придет время и мы узнаем друг друга немного лучше, я расскажу ей о произошедшем. А пока это мое дело. – Он говорил искренне, и хотя у меня возникло неприятное чувство, что мне нужно держать что-то в тайне от своей лучшей подруги, я согласилась. Да, он был прав – это его дело. Поэтому я расслабилась и попыталась повеселиться.

Вот только вышло так, что он так этого и не сделал. София постепенно влюблялась все больше, но Нийол начал писать мне. Вначале это были только короткие сообщения, которые он даже не присылал мне специально. Это больше походило на то, что ему просто нужно было выбросить из головы свои мысли. Я каждый раз подавляла потребность написать ему, чтобы он прекратил это, потому что в конечном счете я испытывала еще бо́льшую жалость, когда Нийол рассказывал о том, как пуста его квартира и как он иногда просыпается по ночам от своих снов, в которых его мать еще жива.

С каждым сообщением он вновь и вновь переходил невидимую границу. Потому что открывал свои мысли мне, а не Софии, хотя она была той, которую он страстно целовал у меня на глазах, с которой ходил на свидания, в чьей постели спал. Это становилось все более странным. Когда мы все вместе гуляли, он смотрел на меня, держа ее за руку. Утром, когда я уходила в ванную, а он варил кофе на кухне, после того как снова проводил ночь в нашей квартире, я заставляла себя вести бессмысленную вежливую болтовню, хотя и знала о его самых темных тайнах.

И всегда был этот взгляд. Этот проклятый пронзительный взгляд, которого я раньше никогда не встречала.

В какой-то момент я поймала себя на том, что сознательно выпивала слишком много, чтобы без угрызений совести отвечать на его сообщения или звонить ему посреди ночи, когда знала, что сейчас Нийол не с Софией. Эти ответы превращались в многочасовые телефонные звонки, и в конце концов сами собой появлялись встречи. Мы ничего не делали, просто разговаривали. Но каждый раз после того, как я покидала его квартиру, я не могла смотреть Софии в глаза. Меня мучили угрызения совести, я была уверена, что мое предательство написано у меня на лице, ведь мы стали друг другу практически сестрами. Но ни у Софии, ни у Лео, ни у Элли не возникало подозрений, хотя со временем все заметили, что я странно веду себя по отношению к Нийолу. София даже спросила меня, имею ли я что-то против него и может ли она сделать что-нибудь, чтобы убедить меня в том, какой он замечательный парень. Я придумала глупый предлог, и внутри меня что-то умерло. Я должна была немедленно покончить с этим, что бы это ни было. В тот же вечер я сообщила Нийолу о своем решении, пока София стояла под душем.

Он ничего не ответил, просто смотрел на меня своими темными, глубокими глазами, а потом, когда я наконец смогла оторваться от его взгляда и хотела покинуть квартиру ради собственной безопасности, потому что мне невыносимо было видеть их вместе, он притянул меня к себе и поцеловал. И хуже всего было не то, что я не сопротивлялась. Хуже всего было то, что мне хотелось, чтобы он никогда больше не останавливался.

С этого момента я потеряла себя.

Я отпрянула назад, ни на секунду не задерживаясь, потому что уже слышала, как щелкнул замок ванной. Пока я бесцельно бродила по улицам, снова и снова прокручивая в голове случившееся, я чувствовала себя худшим человеком на земле. Однако была еще одна эмоция – она напоминала опьянение. То, что вызывали во мне прикосновения Нийола и его взгляд. Я никогда раньше не испытывала такого. Однако позже я позвонила Нийолу и спросила, не испытывает ли он угрызений совести по отношению к Софии.

– Я влюблен в нее, – сказал он. – Я не хочу причинять ей боль, но тот факт, что между нами происходит что-то необъяснимое, ты не можешь отрицать. Я больше не могу противиться этому.

Сказанного было достаточно, чтобы заставить меня, наивную, слепую, самолюбивую девушку, еще на несколько дней погрузиться в бездну. Этого хватило, чтобы парализовать мою совесть, все принципы и представления о морали.

Когда София поехала со своими родителями на выходных в Морли, я согласилась встретиться с Нийолом в клубе за городом, в месте, где никто нас не узнает. Та ночь изменила все. Не только потому, что это было чертовски идеально, но и потому, что произошедшее показало мне власть, которую он имел надо мной. Что Нийол мог заставить меня сделать. Я последовала за ним в его квартиру, и все прошло как надо. Когда на рассвете я со слезами на глазах шла домой, то знала, что он никогда не закончит это. Ни с Софией, ни со мной. Поэтому я приняла решение, зная, что оно изменит мою жизнь.