Варвара Еналь - Тот, кто дает ответы

– Мы будем спать вместе, не переживай. Останемся ночевать у Матвея, он нас защитит, если что…

– А вдруг Марьян твой придет прямо этой ночью вас убивать? – жалобно запричитала Снежана.

– Не придет. Сначала он выполнит первые желания. Как я понимаю, это не мы. Ему понадобится время, он ведь тоже человек. Давайте спать, поздно уже. Утро вечера мудренее. – Матвей поднялся и захромал в гостиную. – Верхние комнаты свободны, выбирайте себе любую.

Мы с сестрой устроились в одной комнате, на одной кровати. Легли спиной друг к другу, укрылись теплым одеялом, и в полумраке, глядя на скудный свет ночника, я подумала, что книга Желанная действительно затягивает.

Она владеет тем, кто пишет в ней свои желания.

Что спасло меня? Возможно, любовь к сестре, а может, дружба Матвея. И теперь я не оставлю своего друга одного. Конечно, он должен был сказать, что не сжег Желанную. А он взял и соврал. Заверил, что книги нет и мы можем жить спокойно. На деле же вышло то, что вышло.

Какое-то время я ворочалась, погрузившись в бесконечный поток мыслей, а когда все-таки заснула, мне приснилась мать. Первый раз после смерти.

Она была высокой, невероятно толстой и улыбающейся. Рукава ее халата были закатаны, она месила тесто и поглядывала на меня с этакой нагловатой хитринкой.

– Что, Мирка, скоро встретимся? – проговорила она и ловко слепила один пирожок, начинив его картошкой. – Скоро будешь в земле, как и я, в холодной, темной землице, и черви будут пожирать твое тело. Здорово, да, Мирка? – Мать оторвала от теста еще один кусочек, раскатала и снова слепила пирожок. Такой идеальный, ровный белый пирожок. После глянула на меня и продолжила. – А убьет тебя твой парень. Как там его зовут? Ты же никогда не говоришь имена своих ухажеров. Дура ты, Мирка. Надо было выходить за Богдана. Жила бы себе в его особняке, ездила на машине и варила борщ. А я бы научила тебя лепить пирожки. Вот, гляди, как это делается. Раз – и готово! – Мать положила еще один готовый пирожок и ласково подмигнула мне. – Дура ты, Мирка, вот я и говорю. Была бы замужем за Богданом. А теперь лежать тебе в землице вместе со мной. Тут у меня тоже неплохо, но лучше быть живой, правда? А теперь кланы тебя прикончат. Парень твой ненаглядный прикончит…

На этой фразе я проснулась, охваченная ужасом. Мать казалась такой настоящей, такой живой, что по спине поползли мурашки. Младшая моя сестренка спала как ни в чем не бывало, но я поняла, что уже не усну, и спустилась вниз.

Почему-то вспомнилось, как весной я точно так же проснулась от кошмаров, а на кухне сидел Марьян, и его присутствие было гарантией того, что со мной ничего не случится. Теперь же наоборот, мой Марьян представлял для меня и для Матвея реальную угрозу.

Я поняла, что мне необходимо выпить кофе, и включила чайник. Надо выпить кофе, иначе мрачные мысли сожрут меня не хуже могильных червей, о которых упоминала мать.

Появился Матвей, взъерошенный, в стареньких шортах и футболке. Я глянула на его ноги и ахнула.

– Что с тобой было? – проговорила, разглядывая длинные шрамы на его голенях.

– Не помню. Видимо, с кем-то подрался, пока был медведем.

– Это не укусы животных. Это ровные разрезы, словно кто-то специально наносил раны. Как ты можешь ничего не помнить?

Матвей мрачно пожал плечами.

– По-моему, это колдовство, – сказала я. – Найти бы того, кто его снимет…

– Мы не обращаемся к гадалкам и ворожеям, это запрещено. От этого только больше проблем, – хмуро сказал Матвей.

– Как же мы вернем тебе память?

– Надо найти способ без колдовства. И мы его найдем.

Легко сказать, сложнее сделать.

Утром мы поехали в большой город, чтобы встретится с Кристиной. Поехали вдвоем, оставив Снежанку на хозяйстве, и в этот раз такси вызывать не стали. Матвей предложил воспользоваться его новенькой и красивой машиной.

Кристина была тоненькой и очень симпатичной. Ее длинные черные волосы спускались до самой попы, а трогательная челка лишь подчеркивала глубину темно-синих глаз.

– Почему ты решила обратиться к нам? – спросил Матвей, когда мы устроились за уединенным столиком.

На нас не было браслетов-оберегов, теперь они не имели смысла, ведь кланы хорошо знали потомков Новицких и Левандовских. Потому Кристина какое-то время удивленно таращилась на разноглазого черноволосого Матвея, на его кожаные браслеты и выкрашенные черным ногти, потом перевела взгляд на меня, икнула и залепетала детским голоском: