Ирина Муравская - Иллюзион. Сказки оживают в полночь

– Не надо. Не начинай.

– Что не начинать? Думаешь, я ничего не понимаю? Не вижу? Я ведь знаю, что ты делаешь. Я не марионетка, чтобы подчиняться твоим приказам. Человеком, которого любят не манипулируют.

– Хватит.

– Зачем ты держишь меня здесь? Ты хоть сам осознаёшь, что это, по меньшей мере, незаконно? Это похищение, это…

Глаза Влада, бездонные засасывающие в бездну омуты, опасно сверкнули.

– Замолчи.

Сознание Регины потонуло в чужой воле. Сама она в этот момент не могла ни дышать, ни думать самостоятельно. Раздосадованный Орлов упал на мягкие подушки, удручающе рассматривая застывший манекен. Такой красивый и такой недосягаемый. Он пошёл ради неё на всё, заключил сделку с дьяволом лишь бы быть с ней, но тщетно. Чтобы он ни делал, она по-прежнему оставалась от него бесконечно далека. Прошло четыре месяца, но холод в её сердце так и оставался в зоне низких температур.

Нет, сначала у них было всё просто замечательно. Регина была мила и нежна. Улыбалась, смеялась, можно даже сказать… лучилась счастьем. Влад баловал её подарками, ухаживал, она дарила в ответ столь желанные для него ответные чувства. Но затем начались сбои. Фокс буквально подвисала на несколько секунд во время разговора, как подвисает заражённый вирусом компьютер.

Что-то происходило с её сознанием, пробивая брешь в выстроенной ростовщиком баррикаде, и с каждым днём брешь становилась всё больше. А затем ОН начал ей сниться. И чем чаще снился, тем сильнее усугублялось положение. Прошлая жизнь отчаянно стучалась в двери, напоминая о себе.

Блокировать воспоминания, прорывающиеся в моменты, когда сознание максимально уязвимо, а именно ночью, Орлов не мог, это было за пределами его возможностей, и в какой-то момент накатывающая на Регину депрессия достигла апогея. Тогда и появились первые порезы на руках, крики и безумные стенания.

Владу ничего не оставалось, кроме как "перезапустить" систему, приправив всё щепоткой внушения. Это помогло. Всё снова стало хорошо. Ещё на пару-тройку недель, но затем история повторилась. И так из раза в раз. Вот и сегодня очередной срыв добрался до опасной черты. Если ничего не сделать, последствия невозможно будет предугадать. Да, не совсем на это рассчитывал Орлов, заключая сделку, но отступать было поздно. Да он бы и не стал. Пускай так. Главное, она с ним.

Внутренний демон, захватывающий всё больше места в его душе делал своего носителя в конец одержимым, заставляя совершать те поступки, которые он не хотел совершать. Но совершал. То ли из желания отомстить тому, кто и понятия не имел сейчас о происходящем, то ли от обычной человеческой зависти.

Когда мужчина не может заполучить любимую женщину он сходит с ума. С Владом именно это и происходило. Он был тем самым Кощеем, что чахнет над златом. Только злато в этот раз приобрело кровь и плоть. И носило женское имя.

Некромант решился. Выбора всё равно не оставалось. Был отдан привычный мысленный приказ. В голове Регины защекотало лёгкое пёрышко. Ожив, она недоумённо моргнула. Последние несколько дней мокрой тряпкой стёрлись из её жизни, но внушение сделало так, что пробелы быстро обросли выдуманными деталями. Нежные женственные черты смягчились, стиснутые губы расслабились, из глаз ушла боль. Вместо этого в них появился живой блеск.

– Что случилось? ― буднично мило улыбнулась она, изящно приподнимаясь на цыпочках и потягиваясь, будто только-только проснулась. Во всяком случае тело приятно ломило, как если бы она пролежала несколько часов в одной позе.

– Ничего особенного, ― покачал головой Влад, посылая к чёрту бьющуюся глубоко внутри и рвущуюся наружу совесть. Красиво ― не красиво, он делает это ради них. Ради их будущего. ― Я снова задержался. А ты снова этим недовольна.

Сырой подвал пах плесенью и почему-то мокрой псиной. С потолка то и дело срывалась капля, разбиваясь о выщербленный камень на полу. Непрекращающийся звук раздражал, заставляя каждый раз вздрагивать. Особенно в кромешной темноте. Ни окон, ни дверей. Лишь узкий коридор с висящими на стенах цепями и три пустые темницы.

Почти пустые. Одна была занята Денисом. Многонедельное пребывание в тюрьме сказалось на его внешнем виде. Одежда истрепалась, волосы отросли и свалялись, и без того худое лицо осунулось ещё больше, но спутанная борода это скрывала. Под ногтями прочно обосновалась грязь.

Что-то заскрипело. Послышались шаги. Почти сразу поочерёдно вспыхнули слабые потолочные лампы, освещая помещение. Влад застыл напротив решётки. Громов, сидящий на врезанной в стену койке, с усмешкой поднял на него запавшие глаза. Заточение не сломило его. Подобные вещи некромантов не заботили. Они не мёрзли, могли годами голодать и лежать бездвижно.