Константин Фрес - Невеста для Бессмертного

Магия была вещью ненадежной. С ней такое – замыкания не вовремя, – часто случалось. И в битвах, и в колдовстве. Отсюда и рождались в былинах внезапные вот это повороты типа «исхитрился Никита Кожемяка, да и сшиб все двенадцать голов змею поганому!»

Ага. Исхитрился он. Просто у змея коротнуло не вовремя.

Частенько Кощей в образе черного коршуна, как аварийный лайнер, заходил на посадку раз пять, никак не перекидываясь в человека. Исправить это дело можно было лишь одним проверенным дедовским способом – ударившись оземь. Этим способом пользовались все – злодеи, волки, зачарованные красны девицы. Ну, что делать.

И Кощей, конечно, тоже не гнушался.

Видя, что магия не работает, Кощей, недолго думая, вскарабкался на кровать Марьванны, предательски заскрипевшей на весь дом, дрожащими ногами, словно неумелый эквилибрист, ступил на расшатанную спинку, и, раскинув руки в разные стороны, ничком рухнул на пол.

М-дя…

Мать – сыра земля принимала Кощея поласковей, чем паркетный пол. Было очень, очень больно, и, что самое обидное, не помогло.

Возделанная любящими руками, воспетая былинными песенниками, земля Три Девятого была мягка, как перина из лебяжьего пуха. Даже если оземь со всего размаху и от отчаяния билась красна девица, это не вредило ее красоте нисколько. И Кощей сейчас, молча корчась от боли и пыхтя в пакетную доску, понял свою ошибку как нельзя лучше.

«Этого-то я не учел, бабкины полы – не мать сыра земля…» – раскаивался нетерпеливый Кощей.

Грохот его упавшего тела слился в едином порыве с треском старой кровати и с истошным криком экзальтированной Марьванны, которая была очень заинтересована, зачем это бесстыжий старикашка в голом виде полез на ее койку, лет уж двадцать как не видавшей мужчин в исподнем, и почему упал оттуда.

– Бес-с-с-стыжий, – стыдливо и радостно краснея, как девица, шипела Марьванна, ворвавшись в комнату и пытаясь соскрести Кощея, немного контуженного ударом, с пола. – Ты чего тут устраиваешь, чего имя мое честное позоришь! За стеной Анька живет, у нее бессонница! У нее слух обостренный! Она слышит, как тараканы в карты играют, а тут такое… Она же меня на весь двор ославит! Скажет – «знаю я, какой у тебя радикулит, слышала, как койка твоя скрипит!»

Впрочем, кажется, перспектива прослыть среди прочих старушек развратной самкой, завлекшей под свое одеяло доброго старичка, Марьванну не смущала, а только наоборот.

– Поди вон, женщина, – прохрипел Кощей, когда силы вывернулись к нему настолько, что он смог встать на четвереньки.

– Я – поди, а ты мебель тут мою ломать станешь?! – возмутилась Марьванна. – Ага! Щас.

– Женщина, слушайся, – сладким, как мед, голосом пропел черный котище, следом за ней втискиваясь в узкую щель между дверью и косяком. – Не то я кошечку твою изнасилую. Котят потом не обересся. От меня меньше дюжины не родится. И все черненькие. Хочешь?

Это был наглый, жуткий, террористический и бесчеловечный шантаж. Марьванна даже взвизгнула от ужаса, представив свою кошечку, этого нежного персикового вислоухого ангела с доверчивым взглядом, в лапах черного коварного соблазнителя и насильника, цинично щурящего свои янтарно-желтые глазища.

Словно черти из преисподней, повсюду мерещились Марьванне кучи мохнатых черных прожорливых кошенят, нахально задирающих хвостишки и метящих углы. Это наваждение воспламеняло разум и терзало душу Марьванны леденящим ужасом.

…До тех самых пор, пока Марьванна не сообразила, что ее кошечка стерилизована, и такого кошмара произойти априори не может.

От пришельцев кроткая любимица Марьванны спряталась под диваном и зыркала оттуда испуганными глазками, но черный котище, ясно-понятно, учуял ее, наверное, с самого начала. И план жестокого изнасилования тоже созрел в его кошачьей голове заранее. Это озвучил котище его только что…

Допустить этого было никак нельзя. Матильда, доверчивая девочка, надругательства над собой не вынесла бы, нет!

– Я т-тебе задам сейчас! – переключаясь на наглого котища Марьванна, замахнувшись на него полотенцем, и кот прыснул со всех лап прочь из комнаты. Откуда-то из недр квартиры раздался жуткий утробный вой – кажется, кот решил привести свои угрозы в действие сию минуту и забрался к персиковой красавице под диван.

– Обоссыт сейчас все! – ахнула Марьванна, вспомнив привычку дикого, невоспитанного кота метить углы. А это означало, что ей, Марьванне, придется двигать диван и мыть с хлоркой все под ним…