Константин Фрес - Невеста для Бессмертного

– Так, говоришь, касатик, невеста тебе нужна? – суетясь и подливая Кощею кипяточку, приветливо щебетала Марьванна.

– Хозяйка в мой замок, – брутально рявкнул суровый Кощей, громко швыркая чаем. – Верная подруга. Жена, словом. Есть тут у вас девки на выданье?

– Есть, милый, есть…

Кощей недобро сверлил Марьванну взглядом темных глаз, и та обмирала, ощущая снова и снова перебои в сердцебиении и непреодолимое желание, чтобы этот сногсшибательный властный господин черным хищным коршуном накинулся на нее, растрепал ее косы русые и надругался над ее беззащитным телом со всей молодецкой удалью несколько раз. Тело, как и сердце, готово было предать Марьванну в любой момент с буржуазным легкомыслием.

Несмотря на возникшую разницу в возрасте – не в ее пользу, – несмотря на непролетарское происхождение своего возлюбленного, Марьванна уже точно знала, твердо решила для себя – просто так, без боя, она никому Кощея не отдаст. Ни в коем разе. Ни одна юная, упругожопая профурсетка так просто не получит его!

– Яблочко, говоришь, съел молодильное? – ласковым голосом поинтересовалась Марьванна, делая вид, что спрашивает просто так, чтобы поддержать разговор. Кто ее знает, где она ловко так притворяться научилась, да только Кощей ни на миг не заподозрил в ее равнодушном вопросе подвох. – А долго ли оно действует, касатик? Или навсегда? Аль есть у тебя еще?

– Недолго, – буркнул Кощей. – Скоро действие кончится, а значит, мне поторопиться надо.

– Ага, конечно, – угодливо поддакнула коварная Марьванна, потирая ручки. – Поторопишься, конечно поторопишься.

«Ой, что ж делается, – в ужасе и в любовном восторге думала Марьванна, прижимая ладони к пылающим щекам. – Дура старая, что ж я удумала себе?! Никак, наследственный блуд на старости лет проснулся, рецессивный ген зашевелился вместе с камнями в почках…»

В семье Марьванны все были люди приличные, кроме двоюродной пра-пра-пра-бабки по материнской линии, Ядвиги. Говорят, сия дама была очень бесстыжая. Будучи невероятно красивой, в девках почему-то засиделась, а потом, созрев в роскошную зеленоглазую, златоволосую женщину, вдруг пошла пить-гулять, да лютым блудом на молодых парней. Совращала всех подряд, деревнями. Выпить, сплясать любила. Говорили – ведьма она, потому как ни один перед нею устоять не мог. Кому вечером подмигнет – с утра уже на сеновале у нее находили.

На костре ее обиженные деревенские бабы сжечь хотели, да вот куда-то она запропастилась; то ли сбежала, то ли все ж женился на ней кто, да увез от греха подальше – того никто не знал. Только пропала она бесследно, вот и все. И остались от нее одни только тетрадки со старинными рецептами куличей, да травки разные сушеные в бутыльках зелена стекла.

Черт знает, почему старинный сундук с ее барахлом не выкидывал никто. Сколько раз сама Марьванна хотела странное наследство, зря занимающее угол, вывалить в помойку, но все не решалась. А теперь вдруг, глядя на Кощея, четко поняла – вот он, ее звездный час!

Да и когда, если не сейчас?! Больше судьба шанса не подкинет…

В отличие от разгульной родственницы, не к ночи помянутой, Марьванна блудовать не умела. При всем ее бойком нраве всю свою жизнь она хранила верность трепачу-Андрюхе, лелея в душе мечты о том, что вот-вот он сделает выбор в ее пользу и обретут они с ним долгожданное счастье. Но годы шли, русые косы Марьванны побелели, а затем и поредели, Андрюха со свистом сменил три жены, которые проносились по его жизни словно скорый поезд – шумно, пестро, непонятно, – и подкравшаяся старость, глянувшая на Марьванну из зеркала, ехидно намекнула, что поздно вить гнезда, когда гузка облысела. Жизнь прошла, и отношения как-то нелепо и странно не построились. Отважная, как Чапаев с пулеметом, Марьванна на деле оказалась неумелой обольстительницей, слишком стеснительной, чтобы бороться за свое счастье. Да и четвертым скорым поездом она быть уж не захотела. Так и простояла, как старая телега с соломой за шлагбаумом на переезде. И чувства угасли, пришел блаженный покой и смирение.

А тут вдруг – Кощей.

Всколыхнувший чем-то все существо Марьванны, ожививший и взбодривший ее не хуже живой воды, заставивший ее душу выть – вот оно, позднее счастье твое! Только б дождаться, когда яблочное действие пройдет, и никуда он, красавец, не денется…

«Ядвига точно ведьмой была. Привороты, поди, варила! Надо в тетрадочке-то ее посмотреть! Да и напоить Кощеюшку-то», – решила Марьванна с несвойственной ей ведьминской хитрой лютостью, ласково и с вожделением поглядывая на Кощея. Тот пил чай, как ни в чем ни бывало, даже не подозревая, какая грозная опасность нависла над его головой, ибо Марьванна действительно была никудышная стряпуха, и по рецепту готовить категорически не умела. Так что несварение Кощею от стряпни влюбленной дамы было обеспечено железно. А если Марьванна постаралась бы, проявила креатив – то и преставиться Бессмертный от старинных рецептов Ядвиги запросто мог бы.