Свенья Ларк - Враг един. Книга первая. Слуга отречения

На набережной напротив Музейного острова яблоку было негде упасть. Над головой плыло звонкое, гудящее многоязычное разноголосье; пёстрый народ, обрадованный хорошей погодой, вовсю щеголял в рваных джинсах и коротких майках. Верена смотрела на них с некоторым скепсисом: папина немецкая кровь в ней иногда требовала относиться к одежде проще, но мамина французская время от времени призывала тренировать вкус, что бы это ни значило.

В безоблачном небе, синем и пронзительном, висело ослепительно-яркое солнце, и его лучи отражались от отполированного за множество лет диабаза под ногами и окрашивали начинающую желтеть листву деревьев и растянутые вдоль берега Шпрее белые тенты в золотистые празднично-карнавальные тона. Сладкий и терпкий, пахнущий сыростью и опавшими листьями холодный осенний воздух, казалось, можно было разливать по бокалам и пить, как шампанское.

У прилавка с украшениями галдела толпа китайских туристов. Самый спокойный из них, кажется, это был гид, пытался что-то втолковать продавцу на ломаном английском, на что тот с завидным упорством отвечал на смеси польского с немецким.

«А ещё было бы здорово, если бы люди понимали друг друга без переводчика, – продолжала фантазировать Верена, перебирая почерневшие от времени серебряные цепочки. – Вот эта уже ни на что не годится, а вот под ту, если почистить, конечно, вполне можно подобрать какую-нибудь винтажную под-ве-соч-ку… Скольких проблем избежало бы человечество, если бы люди имели возможность просто понимать друг друга, и всё. В непонятном ведь всегда ищешь подвох…»

Верена взяла в руки тяжёлую бархатную шкатулку с ладонь величиной. На крышке красовался какой-то хитрый полустёршийся вензель. Кто-то там фон кто-то там… «Вот в такой штуке точно можно дарить винтажные погремушки», – мелькнуло в голове. Верена заглянула внутрь. На атласной подложке лежали два тонких золотых кольца. А может, и не золотых…

– Слушай, а это вообще серьги или браслеты? Почему такие тонкие?

– Понятия не имею, красавица, – улыбнулся ей молодой, турецкого вида парень, стоящий за прилавком, скучающе засунув руки в карманы джинсов. – Я в женских побрякушках не очень разбираюсь. Но у серёг должна быть застёжка, так? А эти сплошные… И на руку по размеру как раз подходят, – он покрутил кольцо на пальце. – Тебе пойдут. Скидку сделаю. А? Всем за двадцать отдаю, а тебе за десять. А? Возьмёшь?

Верена демонстративно задумалась. Медленно, выдерживая паузу, обвела взглядом нарядные, умытые полуденным светом фасады домов на набережной и увенчанный гигантским тёмным куполом монолит музея Боде на противоположном берегу – он ей всегда казался похожим на сказочную крепость из какого-то мультфильма.

– А может, и возьму. За пять.

– За восемь.

– Семь!

– Договорились…

Необыкновенно довольная в равной степени и покупкой, и собственным умением торговаться, Верена засунула приобретение в карман и, насвистывая, направилась в сторону вокзала.

Тимка спустился на платформу и, перебравшись через железнодорожные пути, шагнул на узкую, посыпанную гравием дорожку. Солнце потихоньку опускалось за горизонт, и воздух постепенно становился всё прохладнее. Под ногами жадно чавкала налипающая на кроссовки грязь.

На территории садоводства не было ни души, только ветер со свистом носил тучи жёлто-красных, похожих на обрывки цветной бумаги листьев по выложенным деревянными досками тропинкам между домами.

Какие-то чёрные птички с одинаковыми жёлтенькими клювами, сидящие на клёне у самого дома, перекликались между собой тонкими переливающимися трелями; на козырьке над крыльцом курлыкали голуби.

С трудом открывая тяжёлую деревянную входную дверь, Тимка автоматически бросил взгляд в маленькое, покрытое чёрными точками старое зеркало, в незапамятные времена зачем-то привинченное проволокой к столбику крыльца. Глаза всё ещё были покрасневшими, под ними наметились едва заметные голубоватые тени.

Если тётка сразу не хватится ключей, может, и не поймёт, что он здесь.

Сбежавший из собственного дома.

Мама бы никогда такого не допустила. И папа тоже.

Но их было не вернуть…

Тимке хотелось есть, поэтому первым делом он стал шарить по дому в поисках ключа от кладовой. Он точно знал, что тётка имела привычку закупать тушёнку и всякие запаянные компоты на дачу ящиками, чтобы потом не таскать с собой тяжёлые сумки каждые выходные.

Дом внутри пах застоявшейся сыростью и затхлостью. Деревянные половицы с раскиданными по ним пёстрыми тряпочными ковриками отчаянно скрипели даже от лёгких шагов.