Марина Ясинская - Арена заблудших

– Да пошел ты, – процедила Риона, резко, так, что взметнулись пряди розовых волос, развернулась и пошла прочь, держась за щеку. Вит качнулся было, словно хотел пойти за ней следом, но так и остался на месте, остановленный предупреждающим взглядом, который она бросила на него через плечо. Остальные расступались, молча освобождая Рионе дорогу и отводя взгляды в сторону.

Принесли мокрые компрессы, Графиня приложила их к ожогам, и Фьор вскрикнул.

Кабар посмотрел на фаерщика сверху вниз и пренебрежительно фыркнул:

– Идиот. Поджечь самого себя? Это ж надо до такого додуматься!

– Выбор у него был не радужный. Или поджечь себя – или удалиться. Он выбрал первое. Ты бы поступил иначе? – спросила Графиня.

– Начнем с того, что я бы никогда не потерял свой главный навык.

– Да у тебя с ним и так неважно, – прямо сказала ему Графиня. Большинство боялись говорить неприятные вещи Кабару в лицо, опасаясь его взрывного нрава. Но только не Графиня. – Ты сегодня запросто мог удалиться; я видела ваш сектор, вы до многих не достучались после того, как ты ранил Риону.

– Я ранил? – взвился метатель ножей. – Она сама виновата!

– Ну да, это все она, а ты весь такой непогрешимый и в белом, – насмешливо протянула Графиня и, прежде чем Кабар успел возразить, продолжила: – Но если бы ты не был таким самовлюбленным индюком, ты бы понимал, что на самом деле она очень хороша!

– Очень хороша! – презрительно скривился Кабар. – Ты ее видела?

– Видела. Потому и говорю. В других руках ей бы цены не было.

– Намекаешь, что недостаточно хорош? – ощетинился метатель ножей.

– Нет, не намекаю, – спокойно ответила Графиня и заботливо промокнула взмокший от боли лоб Фьора. – Говорю прямым текстом. Вы должны работать в паре, именно так у вас получится достигнуть лучших результатов. Но ты на это неспособен.

– Я? Неспособен работать в паре? – все больше разъярялся Кабар. – И кто мне это говорит? Гадалка-шарлатанка, слишком старая, чтобы делать что-то более стоящее, чем смотреть в хрустальный шар?

Серо-голубые глаза Графини угрожающе сверкнули.

– Сбавь обороты, Кабар, – приказала она; голос был тихим, но именно от этого почему-то казался особенно зловещим. – Настойчиво советую быть тебе повежливее, причем не только со мной, но и с Рионой, если не хочешь лично познакомиться с кое-какими обитателями глубинных слоев сна. Я тебе это запросто устрою.

Свои слова Графиня подкрепила коротким взмахом руки, и серебряное кольцо на пальце на миг вспыхнуло – и тут же погасло, оставив после себя легкий черный дымок в воздухе. И Ка-бар отступил. Правду говорила Графиня или вводила в заблуждение, как доверчивых, готовых к чуду зрителей, создавая им что в своем шатре, что на арене иллюзию волшебства и предсказывая судьбу, он проверять не собирался. В цирке происходило достаточно необъяснимых даже для самих циркачей вещей, так что всегда стоило допускать даже самое невероятное.

Из-под плотных полосатых кулис просачивались тонкие струйки тумана и доносился тревожный гудок поезда; там, на арене, заканчивал свое выступление Сол – и этим завершал каждое шоу. Так сказать, наносил последний удар по самым стойким и безнадежным, до которых не сумели достучаться остальные.

Фьор со стоном попытался сесть – и тут же откинулся назад, закусив губу.

– Найдите что-нибудь, что можно использовать как носилки, – распорядилась Графиня и удивленно подняла голову, когда поняла, что никто не бросился исполнять приказ.

Циркачи столпились у кулис и смотрели сквозь щелки на арену.

– Что случилось? – требовательно осведомилась Графиня.

Повернулась одна из девушек-эквилибристок; на покрытом золотой краской лице застыл ужас.

– Удаление, – дрожащим голосом ответила она.

– Кто? – спросила Графиня, смертельно побледнев. Она уже знала ответ.

– Сол.

Кирюши на своем месте не оказалось, и Кристина почувствовала укол тревоги. Обычно брата можно было оставить на одном месте, сказать ему никуда не уходить – и быть уверенной, что, даже если вернешься через два часа, он будет послушно там ждать, неподвижный, словно садовый гномик, воткнутый в землю. Но иногда ему могло что-то взбрести в голову, и он мог запросто уйти из дома, никому ничего не сказав, а мать сходила с ума, разыскивая его по всем близлежащим дворам.

Похоже, Кирюша снова решил выкинуть такой номер.

«Ну почему, почему из всех дней именно сегодня?» – со злостью думала Кристина.