Елена Бушаева - Уроборос

Кто определяет, хищники мы или жертвы? Кто решает, когда нам подчинять, а когда – подчиняться? Как личность из раба превращается во врага, а потом – и в нечто большее? Когда пора отпустить старых богов и сделать богом себя? И в чьих щупальцах безвольно трепещет история, когда приходит время выходить на новый круг?

Образец № 284 мчалась по гладкому, льдисто-скользкому полу, ловя переферийным зрением других бегущих. Что-то громыхало, все кричали. Вдалеке стрекотали выстрелы, смотрящие с руганью пытались остановить хаос и замахивались гладкими белыми палками-шокерами, но ругань звучала неуверенно.

На них не нападали и не отбивались, но падающих образцов подхватывали другие образцы, а смотрящие внезапно валились и больше не поднимались.

Впереди, прямо под отвесно уходящей вниз стеной, бурлила и клокотала вода. Коллектор, раньше полный нечистот, сейчас превратился в шлюз, и если достаточно хорошо задержать дыхание и прыгнуть… что будет тогда, образец № 284 не представляла. Просто все бежали, и она бежала тоже.

Стена опускалась медленно, времени хватит… если сможешь решиться.

Образец № 284 замедлила бег, потом встала и оглянулась назад. Она не особенно умела бояться, но и умирать она тоже не умела.

Другие образцы бежали, но редко-редко и ещё далеко, а ближе всего к ней был… не смотрящий и не образец, кто-то совершенно другой.

Он махал руками и, перекрикивая шум, командовал отходом. И одет он был непривычно: не в белую стерильную форму образцов и не холодно-голубую накидку смотрящих. И выглядел совсем иначе.

Образец № 284 уставилась на его шнурованные ботинки, затем перевела взгляд на штаны цвета стен в помывочной, на пятнистую куртку и автомат, болтающийся на ремне.

Он почувствовал взгляд и кивнул ей, и образец № 284 поразилась его лицу. Все образцы были молоды, с ровной розовой кожей, а у этого на лице росли короткие жёсткие волосы, по лбу и от глаз расходились мелкие бороздки, вроде тех, что получаются на пальцах, если смотрящий забудется и оставит надолго в помывочной. Образец № 284 поняла, что он живёт долго, гораздо дольше образцов, прямо как смотрители смотрителей, но он был другой.

– Давай, – сказал ей Другой и дёрнул головой в сторону шлюза. – Вперёд, прыгай.

Образец № 284 сделала два шага назад, к клокочущему обрыву, а он уже отвернулся и, выдав короткую автоматную очередь в потолок, закричал на образцов, рассредоточивая их по проходам и коридорам.

Образец № 284 отвернулась от него тоже и внезапно поняла, что впереди – никого. Никто не пробежит мимо и не подаст ей пример. Бурлящая сметающая вода была только для неё, для неё одной. И всё, что было позади, уже забылось, а то, что впереди, было пустотой. Остался только этот клочок коридора, белый и яркий, как память о боли. И Другой – единственный знакомый, единственный, кто знал, что делать, единственный, кто вообще хоть что-то знал.

Он снова посмотрел на неё. Он не собирался отходить. Он здесь был ещё нужен.

– Иди, – настойчиво, но мягко повторил Другой. – Иди, не бойся. Я встречу тебя на той стороне.

Никто раньше не говорил так с ней. Никто с ней вообще раньше не говорил.

Образец № 284 открыла рот, чтобы что-то сказать в ответ, но она не знала слов и не умела говорить, и только лишь задохнулась от внезапно вспыхнувшего в животе и в груди чувства свободы, такого же яркого, как этот беспощадный свет в коридоре, но не режущего, а наполняющего головокружением и ощущением парения. И тогда Образец № 284 воспарила над полом и на лёгких-лёгких ногах подлетела к Другому.

За спиной его маячила светловолосая женщина, образец № 284 уже знала, видела в этом новом ясном свете, что они разные: мужчины и женщины – образцы, смотрители и эти. И она видела, что они связаны, и даже на краткий миг задумалась, но не заколебалась, потому что свет нёс её лёгкое-лёгкое тело вперёд и вверх, чтобы, подпрыгнув, повиснуть у Другого на шее и, изливаясь восторгом и благодарностью, укусить его за жёсткую губу.

Он обхватил её руками за пояс, потом за бёдра и сильно притиснул к себе, весело кусая в ответ, и у него почему-то вдруг тоже перехватило дыхание, как будто он был совсем такой же, как она.

Тело разом потеряло лёгкость, словно весь свет выплеснулся из него на пол и хлынул к шлюзу, и образец № 284 почувствовала на себе тяжесть чужих рук, смертельную жёсткость автомата, всё глубже уходящего в нежную мягкую глубину её плоти, всё глубже проникающий язык, зубы и железные пальцы.