Виктория Ом - Невеста альфы – хомяк

– Не хватало, чтобы ты съел кого-то из гостей, – сказал псу, застёгивая поводок на его ошейнике.

Хомяк, заметив, что я занят псом, а тот спокоен и не рвётся сблизиться с новым живым существом, резво перевернулся на бок и прильнул к стене, встав на задние лапы. Этот оборотень беззастенчиво разглядывал меня, старательно шевеля своим маленьким розовым носиком. Я ответил взаимностью и принюхался: точно оборотень, причем самка. Заподозрив в этой рыжей мордочке ту, с которой меня повяжут обязательствами, почувствовал гнев и недовольство своей волчьей части. Волк и хомяк. Охотник и жертва. Мой отец совсем плох, раз думает, что этот союз принесёт больше пользы семье и стае, чем проблем.

– Бегать по нашему дому запрещено, – произнёс едва сдерживая недовольство. – Это не ваши «норы», где безопасно передвигаться в своём обличье, – не удержался от нотации, тут уже взяла верх профессиональная привычка.

Поднялся и пошёл своей дорогой, утащив Бака, заметно заинтересовавшийся живым комочком меха.

Прошмыгнул через зал, заполненный гостями, держась ближе к стене, и, не привлекая к себе ненужного внимания, вышел во двор. Пересек сад и попал на псарню, скрытую за высокими зарослями кустарника.

– Посидишь здесь пока, – сказал Баку, закрывая его в пустующем вольере.

Тот состроил грустную морду и тихо заскулил.

Тихое рычание из соседнего вольера, заставило его притихнуть и опустить уши.

– Да, сегодня, – отозвался я, заглянув к недовольной волчице. – Я к тебе чуть позже зайду, как только закончим с официальной частью. Может, хочешь чего-нибудь вкусненького?

«Ш-шампанское», – прошелестело, словно ветер растревожил осеннюю листву.

– Шампанское? – уточнил, глядя в чёрные глаза.

Волчица с угольной шерстью нетерпеливо облизнулась, просительно пригнув голову к земле.

Мне это показалось забавным, не смог сдержать улыбку, ловя себя на мысли, что лучше бы просидел весь этот чертов день на псарне.

– Хорошо. Принесу.

Из псарни отправился в кабинет отца. Он располагался подальше от зала, наполненного оборотнями всех рас. Остановившись перед закрытой дверью, принюхался, отмечая один более яркий запах. Толкнул дверь и вошёл без стука.

Эндрю дёрнулся, не почувствовав, что в кабинет, которое он называл «логовом», пожаловал не его законный владелец – наш отец, Гордон Штейн.

– А, это ты, – выдохнул он, откинувшись назад, в любимое отцовское кресло.

– Уже примеряешь место вожака? – в шутку поддел братца.

– Скажешь тоже, его попробуй, ещё переживи, да и весь этот геморрой мне на фиг не сдался, – отмахнулся он, упорно ища что-то в карманах своего пиджака. – Вот! – воскликнул он, вскочив со своего места и приблизившись ко мне, чтобы продемонстрировать маленький пузырёк с бледно-голубой жидкостью.

– Это оно? – С сомнением посмотрел на так называемое «успокоительное».

– Да. Именно оно. Выпьешь. И спокоен как удав. Даже обернуться не сможешь при всём желании.

Я поморщился, не доверяя препаратам без этикеток и вкладышей с подробным описанием, как принимать и какие побочные действия ожидать.

– Да не бойся ты! – призвал брат, похлопав по плечу. – Хвост не отвалится. Ни спереди, ни сзади, – засмеялся Эндрю, довольный своей шуткой. Но что можно было ожидать от волчонка в период половой активности.

– Давай, залпом, – подначивал он, откупорив крышку. – Выпьешь сейчас и через десять минут всё станет по барабану.

Резкий травяной запах ударил в нос, поддерживая нежелание моего волка связываться со странной субстанцией.

– Если эта штука сработает не так, как надо…

– Обижаешь, – оборвал Эндрю мою угрозу.

Обменявшись с братом пристальным взглядом, выпил «успокоительное», чувствуя, что я ещё не скоро избавлюсь от прогорклого привкуса во рту.

– Забыл сказать, – вспомнил Эндрю, приподняв густую бровь. – Мешать с алкоголем не стоит. Но это же для тебя не проблема?

– Ага, в день своей помолвки не пить. Ни от счастья, ни с горя, – хмуро отозвался я, чувствуя, что денёк будет длиннее, чем рассчитывал.

– Нет, ты, конечно, можешь рискнуть, – Эндрю сцепил ладони в замок, переминаясь с ноги на ногу от избытка энергии и нетерпения, – но я тогда не гарантирую, что в тебе ничего не-е-е «сломается», – стыдясь собственных слов, протянул он.

– Ты же знаешь…

– Знаю, – не дослушав, поддакнул Эндрю, слегка присев и распрямившись.

– …я не такой рисковый, как ты, – договорил флегматичным тоном, давно привыкнув к его непоседливости.