Анна Поршнева - Бедный пес

Кошка постановила для себя следить. И вскоре выяснила, что и мужчину, и рыжего беспородного зовут одинаково – Хэм. «Вот оно что!» – припомнила кошка древнюю легенду о зверях, которые могли становиться людьми. И если бы кошка была злодейкой, она, конечно же, тут же бы придумала, как использовать этот факт в своих злодейских планах. Но кошка злодейкой не была. Во всяком случае, так считали все обитатели двора, кроме крыс.

Соседка

Когда во дворе появляется новый пес, и не какой-нибудь высокопородный дог или симпатичный шпиц, а рыжая маловоспитанная дворняга, обязательно найдется соседка, которая невзлюбит бедолагу. В лучшем случае она станет шипеть себе под нос нехорошие слова, когда щенка выгуливают и корчить недовольные рожи. В худшем примется строчить жалобы в санэпидемстанцию, полицию и налоговую инспекцию. Говорят, встречаются даже такие соседки, которые тайком покупают мышьяк и пытаются отравить животных. Но, к счастью таких злодеек в доме Петуховых не было. Зато жила там пожилая женщина с приятным добрым именем Марья Михайловна. Было ей немного за шестьдесят, она недавно вышла на пенсию, и ей совершенно некуда было девать свою кипучую энергию, которую прежде полностью поглощала трудная работа сметчицы в одном из строительных трестов Санкт-Петербурга.

Марья Михайловна, помимо всего прочего, была ведьмой. Но не той добропорядочной ведьмой старой закалки, которая собирает крапиву в полночь на кладбище, портит кровь и вынимает след. Нет, она была ведьмой нового образца, то есть о своих колдовских способностях ничего не знала, на метлах не летала, а шабаш устроила только один раз, и то это было на заседании комсомольской ячейки по поводу хулиганского поведения Павла Артемьева, расквасившего нос на дискотеке своему товарищу Антону Берестову. За Антона Берестова, высокого шатена с синими глазами, молодая Марья Михайловна собиралась выйти замуж, поэтому отстаивала его честь и целостность его носа и требовала самых страшных наказаний для хулигана. Но то было дело давно минувших дней. Сейчас же дама проявляла свои темные способности, в основном, незамысловато: легко ссорила несколькими словами молодоженов, повергала в печальное настроение одиноких старушек и доводила до печеночных колик своими медицинскими советами женщин средних лет. Заметив как-то днем во дворе младшешкольника Василия со щенком-дворнягой, Марья Михайловна подошла к нему с ласковой улыбкой и сказала:

– Здравствуй, Васенька! Ой, какой у тебя песик хорошенький? Терьер, наверное?

– Угу, – буркнул Василий, – двортерьер.

– А где же вы его такого миленького взяли?

– На даче, – коротко отвечал мальчик.

«Небось, наиграются да и выкинут» – решила недобрая женщина и успокоилась. Но Петуховы, к ее удивлению, щенка не выбросили и продолжали о нем заботиться, даже когда он вымахал в здоровенного лохматого пса. Это было подозрительно. Еще более подозрительным был их родственник из Конотопа, который странным образом появлялся каждый месяц и таким же странным образом исчезал. Ни разу не видела Марья Михайловна, чтобы жена или муж Петуховы ездили встречать его на Московский вокзал, или куда еще прибывают поезда из Конотопа. Ни разу не видела она и этого молодого человека с чемоданом или хотя бы спортивной сумкой, из которой пахло бы домашним салом, помидорами, или что еще привозят из Конотопа нормальные гости. Ведьминским своим чутьем ощущала она вокруг мужчины какую-то нездешнюю силу, и, так как никак использовать себе на благо ее не могла, невзлюбила Хэма, как в обличьи щенка, так и в обличьи человека, со страшной силой.

Быть человеком

Поздним августом, когда звезды на небе горят так ярко, что их можно разглядеть даже в мерцающем блеске городских фонарей, а уж тем более в телескоп, который Василию подарили родители за успешное окончание третьего класса, мальчик с Хэмом сидели на подоконнике, свесив ноги во двор (пока бабушка не видит) и мечтали.

– Вот вырасту и стану машинистом Сапсана, а может, еще какого быстрого поезда, который к тому времени изобретут, – говорит Василий. – Там в кабине полно приборов разных со стрелочками и дисплеями, кругом рычаги и кнопки, и даже автопилот есть. Буду сидеть в локомотиве, в самой голове поезда, пить крепкий чай с песочным печеньем и смотреть, как мелькают деревья, кусты, дома, коровы и машины.

– А не надоест каждый день по два раза одно и то же в окне видеть? – сомневается Хэм. – Опять же от чая с печеньем зубы разболеться могут, а от сидячей работы появится люмбаго.