Я вошла.
Кабинет подполковника всегда представлялся мне тем, что должно было бы быть за дверцей шкафа в Нарнию. Загадочный лес, коряги, снег, полумрак, тишина – и леший за письменным столом. Хотя шеф лешим не был, вид он имел соответствующий. Заросший бородой по брови, лохматый, угрюмый, подполковник Сероволковский вызывал у подчинённых либо беспричинный страх, либо тайную ненависть. У всех подчинённых, кроме тех, кто знал его вне кабинета Департамента межсущностной полиции.
– Здравия желаю. Вызывали, Сергей Власьич? – тихонько спросила я, пытаясь казаться незаметной на фоне дуба в кадке. Эх, жаль, что я не дриада, так бы просто растворилась в листве…
– Старшина, здравия желаю, – устало буркнул шеф. – Войди. Спасибо, Вика, ты можешь быть свободна до завтра.
Пуговка с усилием взгромоздила поднос на стол, до которого едва доставала макушкой, и отмахнулась безо всякой субординации:
– Как же, как же, уж дождусь, когда запирать кабинет надо будет. А вот вы не задерживайтесь, нечего тут ночевать, дом есть всё-таки!
Фыркнув, шеф подождал, пока Пуговка скроется за дверью и глянул на меня налитыми кровью глазами. Если бы я не была уверена в собственной безгрешности, перетрухнула бы знатно. А так только вытянулась по стойке смирно, следя за прохаживающимся шефом глазами. Он не спешил начинать разговор. Сероволковский предпочитал три раза подумать, прежде чем открыть рот. И эта привычка тоже была своеобразной манерой психологического давления на собеседника. Но сегодня мне было море по колено и горы по плечо. Я лихо бросила, прекратив желать стать дриадой и давясь желанием похвастаться:
– Господин подполковник, я бы отчёт вам завтра принесла.
– И принесёшь, – согласился Сероволковский. – Объявляю тебе благодарность за уничтожение гнезда вурдалаков. С занесением в личное дело. По такому поводу тебе полагается премия.
– Ух ты! Здорово! – воскликнула я, а потом прищурилась: – Сергей Власьич, вы хотели сказать – я получу премию?
– Я сказал ровно то, что хотел сказать, – снова рыкнул Сероволковский. – За нарушение должностных инструкций и техники безопасности объявляю тебе строгий выговор с занесением в личное дело. И лишаю премии.
– Но… Как это? За что? – растерянно протянула я. – Ведь гнездо того… тю-тю!
Подполковник грохнул тяжёлым волосатым кулаком по толстой столешнице, аж чашечки на блюдцах подпрыгнули с жалобным звоном. И я вздрогнула, снова замирая в позиции смирно, под рык шефа.
– Старшина Воронцова-Вельяминова, что предписывает инструкция при встрече с вурдалаком?
Стальные нотки в вопросе заставили меня сглотнуть вязкую слюну. На автомате я выдала заученный текст:
– Сообщить в Башню, вызвать в подкрепление бригаду зачистки и оставаться в укрытии, по возможности, не выдавая своего присутствия и соблюдая тишину.
– Вот. Во-о-от. А ты что сделала, девчонка?
Ярость окрасила радужку оборотня в пятьдесят оттенков оранжевого и красного. Подполковник едва сдерживался, чтобы не наброситься на меня одним прыжком и не откусить голову… Конечно же, он этого не сделает! Ведь объявил благодарность всё-таки! А мне надо держаться до конца.
– Я, господин подполковник, приняла решение попытаться уничтожить гнездо, потому что вокруг были смертные! А эти твари вонючие свили гнездо в самом людном месте! Обнаглели они. Надо было их проучить!
– Бестолочь! А если бы там была самка с детёнышами?!
Сероволковский сорвался на крик, и я вдруг ясно поняла, какую глупость вытворила. Самка вурдалака, защищающая потомство, опаснее орды безмозглых кваркеров. Последствия схватки с такой ордой я видела лично несколько лет назад, во время бунта нежити. Многие тогда умерли от рваных ран, причинённых острыми когтями, а другие – от заражения крови ядовитой слюной кваркеров…
– Не было там самки, – тихо, но уверенно пробормотала я. Шеф услышал и раздражённо спросил:
– Ну вот откуда ты могла знать? Откуда?
– Я чувствовала.
– Что ты чувствовала? Ты не медиум, не ведьма! Ты охотница! Я могу понять твоё чутьё, когда речь идёт об эмоциональной нежити, но вурдалаки не имеют эмоций! У них не происходит эманации ауры просто потому, что у них нет ауры!
– А всё равно я чувствовала…
Сероволковский устало вздохнул, проводя ладонью по лбу, словно стряхивая с себя негатив. Потом махнул, усаживаясь в кресло:
– Садись, Кнопка. Чаю попьёшь со мной?
– Попью, – согласилась, устраиваясь на стуле напротив. Шеф подвинул мне сахарницу:
Читать дальше