Александр Головко - Поэт и Лампа

Минул месяц.

Поэта почему-то покинуло вдохновение. Вначале казалось, что это лишь временный спад. Так уже бывало не раз.

Время шло, но ничего не менялось. Нго стало тяготить такое состояние. Пришла глупая мысль, что это как-то связано с Лампой. «Старой или новой? − предположил Поэт, произнеся это громко вслух, отчего испугался собственного голоса. – Чушь какая-то…»

Сидя за столиком, печально глядел на печатную Машинку, на тускло светящуюся никелированную лампу, бездумно включая и выключая её… Одолевала мысль: «Почему вдохновение, словно Муза, то появляется, то внезапно покидает?»

Пытался оценить трезво своё состояние, но ничего не получалось. Время шло…

Неведомые силы управляют нами и во сне. Однажды ночью ему приснилось, что сидит он за рабочим столом и в темноте тянется к любимой старой Лампе, чтобы включить свет. Из шляпки-отражателя на него глянули большие глаза. Они мерцали загадочно и словно притягивали к себе… В темноте он различил тонкие черты женского лица, пунцовые губы и бледный лоб. Глянул на подбородок, едва различимые ямочки на щеках, курносый носик. Губы сложились в улыбку, а тихий, зовущий голос, произнёс его имя… Поэт наклонился к Лампе-женщине, прикоснулся, желая поцеловать её, но ожёгся и с криком проснулся.

«Что за сон?» − лихорадочно думал он. Подушечка указательного пальца действительно горела как от ожога, а в рассветных сумерках на столе никелево будто ухмылялся из овала абрис новой лампы.

Поэт стал вспоминать женщину из сна, она показалось ему знакомой, где-то он видел это лицо, но где?

Однако через минуту утренняя сладкая нега снова обволокла его, как молочный туман, странно погрузив в тот же сон, в котором он теперь бродил в поисках прекрасного видения женщины…

С этой ночи, как по волшебству, сон регулярно повторялся и вскоре стал желанным, как свидание с любимой. С надеждой ждал ночи и этого сна, чтобы погрузиться в состояние, напоминающее волшебный фимиам.

Наконец во сне Поэт встретился с прекрасной незнакомкой, которую сразу назвал Музой. Взявшись за руки, они блуждали в бесконечных лабиринтах сновидений, летали в неведомых пространствах, бывали на цветущих планетах, он целовал и обнимал любимую…

В реальности он потерял счёт времени, днём делал необходимые дела чисто машинально, находясь в предвкушении предстоящей ночи, думая о восхитительной блондинке с бирюзовыми глазами.

Видения прервались также внезапно, как и возникли.

С тревогой продолжал ждать встречи, ложась спать, готовясь, словно к какому-то ритуалу, но сны не возвращались.

Поэт теперь только и думал о Музе, кажется, влюбившись в придуманный образ, в видение, отчего почувствовал отчаяние, мысли роились у него в голове, он был словно безумный: «Что за рок играет со мной? – думал он».

На него навалилась хандра. Он днями валялся бесцельно на диване и предавался мечтам. Но однажды у него мелькнула спасительная мысль: «Надо попытаться разыскать выброшенную Лампу. Здесь явно что-то связано с ней. Но где она теперь? Ее наверняка увезли мусорщики на свалку, а, может, кто-то подобрал?»

Дождавшись утра, заглянул туда, где оставил её месяц назад. Как и предполагал, Лампы там не оказалось.

В одном ящике энергично ковырялся бомж, не обращая на него никакого внимания. Поэт робко спросил: не видел ли он тут рядом старенькую эбонитовую лампу, но тот лишь пожал плечами.

Удаляясь от непрезентабельного места, в Поэте лишь усилилась тревога, которая поселилась в душе и теперь постоянно одолевала его. Появилась уверенность, что хандра связана именно с Лампой, с пропавшим вдохновением и с тем восхитительным образом женщины, стоящим перед глазами…

* * *

В молодости у Поэта была жена, дети, но в зрелые годы он остался один. Семейная жизнь не сложилась, зато оставалось любимое дело – творчество. Оно требовало большой отдачи сил, выработало у Поэта сложившийся ритм: контакты, общения с интересными людьми, работа за письменным столом, придававшая новые силы, когда появлялось что-то новенькое.

А теперь ему стало тревожно от неопределённости, от какой-то раздвоенности сознания. К этому примешивалась неустроенность быта – спутница одиночества.

Он впал в прострацию, спал без снов, вставая, нехотя делал самое необходимое и снова засыпал. Там, в мерцающей глубине то ли сна, то ли яви, вдруг всплывал забытый образ из далёкого детства. Он вспоминал, как мальчишкой в одной книге с фантастическим сюжетом нашёл изображение прекрасной девушки. Рисунок поразил его чистотой линий и чем-то неуловимо таинственным. Его поразило, что образ Лампы-женщины был так похож на тот детский рисунок…