Женя Юркина - Читай меня вслух. Том 2

И вот теперь держала в руках записку, в которой сообщалось:

«Чтобы быть героем в книге, нужно спасти человечество или убить монстра. Чтобы быть героем для книги, достаточно спасти ее, даровав вторую жизнь. Тысячи пыльных книг нуждаются в твоей помощи, но тебе нужна лишь одна — А. С. Пушкин, сборник стихов, том I. Помоги книге, и она поможет тебе!»

Все тот же небрежный почерк, буквы-колючки и пляшущие строчки, не вписывающиеся в расчерченные на бумаге клеточки. Некоторые слова ей пришлось внимательно разглядывать, чтобы собрать их по буковке, различая каждую. «Т» было похоже на «г», а оно больше напоминало не букву, а значок молнии; «д» имело острый хвостик, словно хотели написать «а», но рука дрогнула от толчка, прибавив букве лишние линии. Сам текст послания оказался еще сложнее для ее восприятия, нежели почерк, к которому она уже начала привыкать. Эта подсказка была зашифрована полунамеками и, несмотря на указание конкретной книги, оставалась головоломкой. В какой именно книге Ник спрятал следующую подсказку? Где ей искать тот единственный томик? Катя снова перечитала записку, разбирая каждое предложение. Что Ник вкладывал в понятие «спасти книгу»? Возможно, он хотел, чтобы она обновила старую потрепанную книжицу из библиотеки, подклеила страницы, заменила корешок и заново нанесла на ее обложку со стершейся позолотой название.

Она решила подумать над головоломкой позже: сунула записку в карман куртки, положила самоучитель поверх стоявших на полке книг и поспешила к выходу. Эта игра с Ником захватила ее с первых секунд, и Катя хотела бежать, ловко распутывая одну загадку за другой, чтобы добраться до последнего рубежа как можно скорее.

Она прошла мимо кассирши, которая со скучающим видом отсчитывала покупателю сдачу, и толкнула дверь от себя, возвращаясь в холод ноябрьского вечера. Дверь приоткрылась и, точно встретившись с каким-то препятствием, вернулась в исходное положение, едва не прищемив Кате пальцы. Она толкнула дверь снова, уже не отпуская ручки, и вышла на лестницу, не сразу заметив слева от себя девушку, которая потирала ушибленное плечо. Катя увидела ее, когда дверь уже захлопнулась. Девушка была не напугана, а скорее растеряна. Большие карие глаза, дрожащие губы и неестественная гримаса, как у человека, который едва сдерживает слезы. Ее лицо показалось знакомым, но вспомнить, кто она, Катя не смогла.

– Вы ушиблись? – Она обеспокоилась, что девушка плачет от боли. Незнакомка ничего не сказала, только отрицательно помотала головой и шмыгнула носом. – Простите, я не заметила вас!

– Мелочи, не обращайте внимания, – подала девушка голос: тонкий, с надрывом и очень слабый, похожий на мышиный писк. – Вы здесь совершенно ни при чем.

– Для начала я предлагаю вам спуститься с лестницы, если не хотите заработать еще один ушиб. – Катя протянула девушке руку.

Никогда прежде ей не хотелось взять за руку незнакомого человека – прикосновения чужаков воспринимались как ожоги. Катя сторонилась людей и не переносила, когда едва знакомые собеседники позволяли себе похлопать ее по плечу или приобнять. Но сейчас все было по-другому. Она сама протянула руку и сжала дрожащую ладонь незнакомки.

– Что-то случилось? – спросила Катя, когда они спустились по крутым ступенькам.

– Пустяки, – пискнула незнакомка, однако за этим словом скрывалось очевидное и простое «да».

Людям иногда сложно признаваться в своих проблемах, особенно если о них спрашивают прямо. Катя чувствовала, как девушка замыкается в себе, поэтому не стала докучать вопросами. Прошло несколько мгновений, которые понадобились незнакомке, чтобы рассмотреть Катю и оценить ее как собеседницу. Очевидно, Катя произвела положительное впечатление, потому что незнакомка коротко сказала:

– Меня уволили.

Слова сорвались с губ, подобно слезам: в них была и печаль, и боль, и обида, и едва уловимый страх. В воображении Кати эти слова выглядели, как две крупные слезы, оброненные при неосторожном взмахе ресниц. Интересно, как бы звучали эти слова из ее уст? «Меня уволили» – как выдох облегчения, прозрачный воздух, получивший свободу.

– О, так вы четвертый консультант?

– Бывший, – с горечью добавила девушка.

– Да не переживайте, там надолго никто не задерживается!

Катя не нашла более подходящих слов. Это на бумаге она была красноречива, а в общении часто терялась, как будто разучилась составлять предложения. Наверно, поэтому она и не любила разговаривать с людьми.