Александра Лисина - Воровка

И лишь в одном уголке этого кошмара не было крови. Только в одном месте не разверзлись небеса – там, где, пронзенный осколком белого меча, стоял на коленях демон с искаженным от горя лицом и держал на руках умирающую девушку с жестоко обломанными крыльями.

В тот миг красавица Миарисс была еще жива. Ее руки нежно гладили его черную кожу, по ее щекам катились слезы, а он неотрывно смотрел на нее полными боли глазами, напрочь позабыв про схватку и про бегущие по груди ручейки темной крови…

Я хорошо знала легенду о Падшем. Все мы знали ее с детства.

Говорят, когда-то в нашем мире обитало два крылатых народа. И, как это часто бывает, они издревле враждовали. И вот однажды красавица Миарисс пленила повелителя демонов. Одолела его в долгом поединке, но не убила, как остальные, а оставила для забав, но вместо этого неожиданно влюбилась. И демон, что удивительно, ответил ей взаимностью. Казалось бы, что еще нужно для красивой сказки? Вот только на этот раз счастья любовь им не принесла, а война вместо того, чтобы закончиться, лишь разгорелась с новой силой. Сестры не простили Миарисс предательства. Как не простили повелителю его слабость демоны.

Говорят, последняя битва крылатых воистину поставила точку в их непростых отношениях. И после этого не досталось ничего – ни демонов, ни их вечных противниц, ни скалистых чертогов, ни поломанных крыльев. Демоны Иира растворились во мраке времен. Повелительницы бурь тоже покинули эту землю, оставив ее в наследство людям, эльфам и гномам. Только Летящие пики напоминали о том, что все это действительно было. Да на месте той самой битвы до сих пор зияла старая, глубокая и болезненная рана, которую спустя много веков так и прозвали: Кровавая пустошь.

Оторвавшись от картины и бережно приподняв крышку шкатулки, я завороженно уставилась на второе за сегодняшний вечер чудо – крупную голубую жемчужину, лежащую внутри на красной бархатной подушечке.

Вот он, мой новый амулет. Невероятно чистый, светлый, налитый силой по самое горлышко… он так долго будоражил ум моего маленького хранителя, что это казалось невозможным, однако теперь я его понимала. Рум был прав: этого амулета нам хватит на всю оставшуюся жизнь.

У меня даже мурашки по коже пробежали, когда я коснулась гладкого, будто отполированного бока. А потом бешено колотящееся сердце внезапно остановилось, потому что голубая красавица потеплела в ответ и окутала мои руки нежным сиянием. Это было сродни прикосновению матери, которой у меня никогда не было, как ласковые руки сестры, которой я никогда не знала. Как мягкая улыбка подруги, защитницы и наставницы. Как прикосновение родной души, которую я уже боялась, что никогда не найду.

Я, не сдержавшись, прижала обретенное сокровище к груди, баюкая и чувствуя, что она тоже ждала здесь сотни, а может быть, тысячи лет. Тихо лежала в своем убежище и терпеливо ждала, пока ее не коснутся мои дрожащие от волнения пальцы. А теперь нашла меня, увидела, признала. Точно так же, как признавала и радовалась ей я. Потому что это было действительно что-то мое, родное. Что-то ужасно знакомое, чего я никак не могла вспомнить, но откуда-то твердо знала, что теперь не отдам эту драгоценность никому и никогда в жизни. А если и отпущу когда-нибудь, то только с последним вздохом.

Сглотнув удушливый ком в груди, я сняла старый амулет с цепочки, затем подвесила жемчужину на специально выточенные в подвеске шипы. Закрепила, сжала в кулаке, облегченно вздохнула. А потом отвернулась, не намереваясь брать больше отсюда ни единого предмета. Сделала шаг к выходу и… вздрогнула, когда от противоположной стены отделилась массивная тень.

Поверьте, я не трусиха по натуре.

Я многое пережила в этой жизни и многое видела. Мне доводилось наблюдать, как хладнокровно вешают и насмерть забивают неудачливых воров. Как корчатся от боли новоявленные калеки, у которых королевский палач только что отрубил правую руку. Да что там! Сама когда-то стояла у плахи, с ужасом ожидая, когда на мое предплечье опустится громадный тесак. Поэтому хорошо знаю, как в такие моменты цепенеют от страха ноги, как проваливается в пятки сердце, холодеют пальцы, а перед глазами в один миг проносится вся недолгая жизнь. И еще лучше знаю, что таким, как я, помощи ждать просто неоткуда.

Однако сейчас, стоя посреди роскошных гор злата и королевских шелков, среди нестерпимого блеска драгоценных камней, в оцепенении наблюдая за тем, как из мрака вырастает массивное мускулистое тело, наполовину скрытое широкими черными крыльями… я, к своему стыду, совершенно искренне пожалела, что между нами не оказался какой-нибудь дурной принц с мечом наперевес и длинной пафосной речью. Невесть откуда взявшийся герой. Еще один такой же вор. Да кто угодно, кто хотя бы на мгновение смог приостановить выползшее из мрака чудовище.