Карла Николь - Трепет и гнев

– В нашем королевстве много интересных семей, – задумчиво произносит Нино. – Некоторые из них скромные и обычные. Другие просто смешны. Ты знаком с тем новым кланом, который только что переехал сюда из Токио?

Лицо Джуничи морщится.

– Да.

– Мы пошли к ним домой, чтобы поприветствовать их, и это было безумие – мраморные статуи, огромные картины и величественная лестница. Это было похоже на что-то из пошлой драмы, а сын – что-то вроде подпольной рок-звезды.

– Он маленький засранец, – с усмешкой говорит Джуничи. – Он приходит в мой магазин по крайней мере раз в неделю, чтобы доставать меня, заказывая Версаче и Гуччи, Дольче и Габбана, а потом просит меня подогнать ему все по размеру, прежде чем забрать. Неужели в его возрасте я был таким же высокомерным и легкомысленным? Я же не мог быть настолько плохим…

Нино опирается локтями на стол, улыбаясь.

– Знаешь, Джун, ты можешь вот так же ругаться и быть самим собой в присутствии Хару. Я знаю, что он старой крови и немного претенциозен, но тебе не нужно перед ним выделываться. Он считает тебя своим другом.

Джуничи приподнимает бровь, ухмыляясь.

– Я? Ругаться и сплетничать перед моим величественным, уравновешенным и дипломатичным чистокровным лидером королевства? Мой отец перевернулся бы в своей могиле и вылез бы наружу, только чтобы всыпать мне.

Нино понимает, что он имеет в виду, он сам чистокровный и чувствовал то же самое, когда только начинал общаться с Харукой. Однако со временем его невозмутимый фасад дал трещину, открыв в нем человека сострадательного и терпеливого.

– Ты должен дать ему шанс – он тебя удивит. – Нино подозрительно щурит глаза. – Почему ты ругаешься и сплетничаешь в моем присутствии?

– Потому что ты ругаешься и сплетничаешь в моем. Ты первый нарушил это правило, мой юный друг.

– Это справедливо.

– Я знаю, что Харука – хороший мужчина, – утверждает Джуничи. – С ним легко работать, и он не такой напыщенный, каким мог бы быть, учитывая его древнюю родословную. Не такой кошмарный, как эгоистичная, драматичная сварливая женщина, от которой я кормлюсь. К тому же, Харука связан с тобой. Даже если бы я больше ничего о нем не знал, этого было бы достаточно.

Утренняя погода теплая и ясная, воздух пахнет влажной землей и новой жизнью. Ожидая на крыльце, Харука смотрит на небо, изучая проплывающие над головой пушистые белые облака. Когда дверь распахивается, он переводит взгляд вперед и улыбается.

– Доброе утро, ваша милость, – говорит Сора, отвечая на улыбку Харуки. Она распахивает дверь шире и низко кланяется, отчего огромный беспорядочный пучок на ее голове сдвигается вперед. Выпрямляясь, она поправляет очки в красной оправе. – Большое спасибо, что пришли.

– Пожалуйста, мне очень приятно. И обращайтесь ко мне просто Харука. Приношу свои извинения за долгое ожидание. Последние несколько недель были исключительно напряженными. – Харука входит в прохладное фойе. В доме пахнет горьким зеленым чаем, чистыми татами и чем-то сладким.

– Могу себе представить, – отвечает Сора. – С тех пор как вы вернулись, все так взволнованы, и всем нам что-то от вас нужно. Не говоря уже об общественных мероприятиях и…

Звук маленьких, нетерпеливых ножек, бегущих к ним, становится громче, заставляя Сору и Харуку обратить внимание на длинный коридор. Харука делает шаг назад, чтобы встать устойчивее, готовясь к столкновению с крошечными вампирами.

– Шион, Амон, остановитесь…

Харука распахивает руки как раз вовремя, когда маленькая девочка вырывается вперед, опережая своего брата и на полной скорости прыгая в объятия взрослого вампира. Он подхватывает ее, а мальчик врезается в длинные ноги и обхватывает руками колени Харуки.

– Ты сжульничала, Шион. – Мальчик поднимает взгляд наверх, а на его очаровательном лбу проявляется складочка, выражающая недовольство. – Это нечестно!

– Доброе утро, Хару-сама. – Шион улыбается, игнорируя своего брата, и устраивается в объятиях Харуки. – Мы с папой приготовили для вас моти. У нас и чай есть. Будете?

– Я тоже помогал, – возмущенно заявляет ее брат-близнец.

Шион смотрит на него в напряженном молчании, затем снова переводит взгляд своих насыщенных карих глаз на Харуку, делая безучастное лицо.

– Амон тоже помог.

– Мне так неудобно за моих непослушных детей, – говорит Сора, отрывая решительного шестилетнего Амона от ног Харуки.

– Нет нужды извиняться. Я с удовольствием выпью чай с моти. Спасибо за чудесное угощение.