Екатерина Стрелецкая - Ангелы должны быть беспристрастны

***

Когда Марк окончательно проснулся, Лины рядом уже не было. Встав с кровати, он хотел было завернуться в одно из тех огромных банных полотенец, в которых они вчера добрались до спальни, но их нигде не оказалось, зато на ручке шкафа заметил вешалку со своей одеждой. Все вещи были выстираны и выглажены. Значит, ему не показалось, что ночью где-то в квартире тихонько работала стиральная машинка.

Наскоро одевшись, он вышел из спальни, задавшись целью найти Лину. Впрочем, она вскоре обнаружилась в гостиной. Девушка сидела на диване спиной к Марку, скрестив ноги по-турецки. Обложившись со всех сторон какими-то схемами и чертежами, она сосредоточенно делала пометки в блокноте механическим карандашом.

– Доброе утро!

– Привет! – не отрываясь от своего занятия, Лина махнула рукой и потянулась к стеклянному журнальному столику за листом, на котором было изображено что-то отдалённо похожее на карту звёздного неба. – Завтракать будешь? Или достаточно будет кофе с парой бутербродов?

Марк перегнулся через спинку дивана и поцеловал девушку в основание шеи:

– Если одинокого странника перед долгой дорогой напоят кофе, то будет просто замечательно.

– А странник от слова «странствие» или от определения «странный»? – Лина сунула карандаш за ухо и сгребла в кучу все бумаги.

Марк хмыкнул:

– Никогда не задумывался об этом. Думаю, что и так и так. Зависит от обстоятельств. Чем занимаешься?

– В данный момент рассчитываю прочность конструкции при различных условиях. – девушка вытащила из-за декоративной диванной подушки толстый ежедневник в тёмно-синем переплёте.

Марк с удивлением посмотрел на схему, похожую на чертёж опоры моста:

– Ты работаешь инженером?

Лина лишь пожала плечами, скатывая часть листов в трубочку и убирая в прислонённый к дивану чёрный тубус:

– Можно и так сказать. Подобные расчёты являются частью моей работы. Пойдём, я сварю тебе кофе, а потом, уж извини, мне нужно будет поработать над очередным проектом.

– Понял-понял. Спасибо за прекрасную ночь. Но если кофе окажется столь же великолепным, то я не прочь был бы повторить.

Лина спустила ноги с дивана, и, нашарив пальцами тапочки, направилась прочь из гостиной, не забыв прихватить блокнот:

– Не думаю, что когда-нибудь ещё обстоятельства сложатся в подобном ключе.

Что ж, услышать нечто подобное он ожидал. Да что там ожидал, сам так поступал обычно. Задержавшись взглядом на стопке бумаг и тубусе, Марк не мог не отметить, что Лина смогла в очередной раз его удивить. Он никогда бы не подумал, что у неё действительно есть работа. Учитывая, сколько примерно стоит эта квартира, включая обстановку, а также одежда и обувь девушки, можно было смело предположить, что либо её содержат обеспеченные родители, либо какой-нибудь покровитель. При мысли о последнем Марку стало как-то не по себе. Где-то глубоко внутри царапнуло какое-то неприятное чувство. Ревность? Нет, исключено. Они никто друг другу. А значит, никаких собственнических порывов быть не может.

***

Завернув по дороге в ванную, Марк быстро ополоснул лицо прохладной водой, смывая остатки сна. Зачесав влажными пальцами волосы назад, он изобразил некое подобие причёски вместо растрёпанного кошмара, образовавшегося на голове после бурной ночи.

Марк вошёл на кухню как раз в тот момент, когда Лина доставала из навесного шкафчика кофемолку и пакет с кофейными зёрнами. Сняв с упаковки специальную клипсу, девушка отмерила необходимую порцию и защёлкнула крышку прибора, надавив пальчиками на кнопку. Кофемолка заработала и по кухне поплыл умопомрачительный запах свежемолотого кофе. Как только зёрна измельчились до нужного состояния, Лина включила плиту и достала турочку. Пока девушка «колдовала» над приготовлением напитка, Марк любовался ладной фигуркой в чёрных бриджах и обтягивающей футболке нежно-лавандового цвета с треугольным вырезом. В отличие от вчерашнего, сегодня девушка не оставила волосы распущенными, а заплела в толстую косу, которую периодически небрежным движением перекидывала через плечо, чтобы не мешала.

Без единого грамма косметики лицо Лины выглядело ещё более юным и нежным, чем вчера в клубе. И, если накануне Марк решил, что ей около тридцати, сейчас едва ли дал ей больше двадцати двух, максимум – двадцати пяти.

Погрузившись в свои мысли, он не сразу заметил, как перед ним оказалась изящная фарфоровая чашечка с кофе и тарелка с бутербродами. Лина не стала присаживаться за обеденный стол, а просто осталась стоять, прислонившись к столешнице кухонного гарнитура, и не спеша потягивала свою порцию ароматного напитка, не забывая бегло просматривать исписанные аккуратным почерком страницы блокнота.