Ден Истен - Маги и люди

Второго неожиданно скрючило пополам и стошнило. С гортанным звуком он изрыгал полупереваренную пищу на собственные кроссовки.

Третий вдруг наклонился и, разбежавшись, ударился головой в бетонную стену гаража. Упал и завыл, катаясь по земле.

Ева отползла в сторону, затем вскочила и побежала прочь по плохо освещенной улице. Бежала, не оглядываясь, быстро перебирая ногами. Но ее никто не преследовал, лишь сверху, с покрывающегося первыми звездами неба доносился слабый гул. Звук с каждой секундой усиливался, приближаясь, пока не ворвался в уши оглушающим воем пролетающего совсем низко серебристого «Боинга».

Она свернула в переулок, привалилась к сетчатому забору, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Откинула голову на крашеную серебрянкой сетку и закрыла глаза. Отдышавшись, поднялась и пошла в сторону парка, изредка поглядывая на карту навигатора в смартфоне.

В парке было пустынно, она присела на первую же скамейку и сняла рюкзак. Вытащила купленные на автовокзале гамбургер и бутылочку минеральной воды. За спиной послышался шорох и треск ломаемых веток. Она повернулась. Из кустов вылез неопрятный человек – не то чтобы прямо маргинал, но очень близко к тому.

– Деваха! – проскрипел он. – Это моя скамейка! Кыш!

Ева нехотя пересела на другую, стоявшую в пяти метрах поодаль.

– Там тоже моя скамейка! – рявкнул незнакомец и вылез на дорогу.

Роста он был огромного, прямо какой-то городской Йети. Джинсовый костюм его уже давно требовал основательной стирки, а гигантские кеды и вовсе следовало выбросить – до того они были старыми и разорванными. Лицо, грязное и заросшее, было покрыто гнойниками и свежими царапинами.

– Вы купили здесь все, что ли? – не выдержала девушка. – Я поем и уйду!

– Купил или не купил – это не твое дело! – выкрикнул он. – А ну, давай отсюда!

Ева посмотрела на остальные скамейки: все они были пусты и наверняка тоже «принадлежали» ему.

– А остальные – тоже ваши? – на всякий случай поинтересовалась она.

– И остальные – тоже! Хочешь присесть – плати!

– И сколько? – ухмыльнулась девушка.

– Ну… – вопрос застал его врасплох. – Ну, сто рублей.

Ева пошарила в кармане и вытащила пятисотку.

– Держите!

Йети мигом оказался рядом. Сграбастал огромной пятерней деньги.

– Сдачи нет. Но можешь купить пять скамеек.

– Не надо сдачи, мне и одной хватит, – отмахнулась девушка. – А теперь можно я поем? Одна!

– Конечно, можно!

Но он никуда не ушел, а стоял рядом, нависая глыбой и заслоняя свет фонаря.

– Что еще?

– Может, еще деньжат подкинешь? – нагло поинтересовался он.

– А вам не кажется, что это уже слишком? – возмутилась Ева. Залезла в карман, вытащила тысячную купюру. – Вот! И оставьте меня в покое!

Йети задумчиво почесал заросшую шею. Расстроено вздохнул. Взял тысячу.

– Приятного аппетита, – пожелал он и, повернувшись, исчез в кустах.

Голос его не был похож на голос счастливого человека, продавшего воздух за полторы тысячи рублей. Голос был расстроенным и даже разочарованным.

Ева прикончила гамбургер, запила водой. Потянулась к урне, чтобы выкинуть упаковку и пустую бутылку. Затем взялась за лямки рюкзака. От удивления разжала руки. Из переднего кармашка рюкзачка торчали две купюры: тысячная и пятисотенная.

***

Девочка в джинсовом комбинезоне рыдала так сильно, что плач гулким эхом разносился по всему пустынному парку. Ева свернула с аллеи и поднялась на маленький горбатый мост через узкую речку.

– А ты чего тут одна, да еще ночью? Потерялась? – спросила она. Погладила по черным, словно воронье крыло, волосам.

Девочка терла кулачками глаза, роняя крупные слезы.

– Ну-ну, не плачь, – Ева обняла ее, успокаивая.

– Котено-о-о-к! Упа-а-ал! В реку-у-у! – прорыдала девочка.

– Котенок? – спросила Ева. Перегнулась через чугунную ограду, всматриваясь в темную воду. – А как он…

Чьи-то сильные руки приподняли ее за ноги и перекинули через ограждение. Ева с воем преодолела четырехметровую высоту и рухнула в реку. Вода моментально пропитала одежду, а легкий рюкзачок, вдруг оказавшийся словно набитым кирпичами, камнем потянул вниз. Ева вынырнула, хватая ртом воздух. Девочка смотрела сверху, глаза полыхали желтым огнем. Она развернулась и побежала прочь, лишь волосы, иссиня-черные в свете фонарей, развевались на бегу.

Ева выругалась ей вслед, сбросила тянущий вниз рюкзак. Быстро работая руками, доплыла до берега. Выбравшись на каменистый, загаженный окурками и битым стеклом берег, упала навзничь, тяжело дыша.