Саша Сударикова - Волшебство обычного дня

Сима чувствовала, что здесь у неё резко исчезает энергия, накопленная за день и радостное ощущение беззаботной жизни безвозвратно уползает в неизвестном направлении. Может быть, поэтому она не спешила сюда. Задерживалась после работы в гостях и магазинах, прогуливалась медленно по паркам.

Сейчас столетняя пятиэтажка с грязно-красными кирпичами, потускневшими от времени, выглядела особенно уныло на белоснежном фоне изящной зимы.

Как брат, по несчастью, напротив практически окна в окна стояла другая пятиэтажка со стенами из грязно–жёлтых железобетонных панелей уложенных друг на друга. Стыки между плитами заполнял серый неуютный цемент.

И от этой скученности мрачных домов хотелось либо выть на луну, подражая оборотню, либо вздёрнуть своё измученное тело на изогнутом фонарном столбе.

Сима медленно пробралась по оледенелой улице к своему дому. Достала ключи, не спеша открыла дверь подъезда и так же не торопясь добрела до пятого этажа.

Вот она и дома.

Старая, убогая квартирка. Сима обвела взглядом своё жилище. Ремонт мог, конечно, взбодрить унылость этого места, но ей не хотелось ничего здесь обновлять. Менять старую мебель на современную. Было только огромное желание бежать от сюда, но силы для данного поступка отсутствовали.

Сима прошла на кухню, села на табурет и уставилась на металлическую печку. Та давно утеряла свой белоснежный вид и показушно выпячивала морщинистые с потрескавшейся краской бока.

На стеклянной двери духового шкафа кричаще выделялись грязные разводы. А засаленные ручки пяти переключателей неприятно блестели в грязно-жёлтом свете потолочного светильника. На всех четырёх конфорках выступала бурая ржавчина. Ящик печки, располагавшийся практически около пола никогда не закрывал свой беззубый рот из-за переполнявших его кучи сковородок.

Сима только вчера отмыла плитку печки и ручки переключателей. И всё же она снова была замусоленная.

Девушка уже давно поняла, что с этим домом что-то не так.

Бывало, в квартире происходили жуткие события. Внезапно по стенам прокатывались мелкие волны, потолок серел и в ноздри ударял запах сырости. Через какое-то время всё обретало привычные формы и виды. Продолжительность можно было установить только интуитивно, так как стрелки часов по непонятным причинам не успевали поменять своего положения.

Сима приписывала всё это своему лихорадочному воображению. И всё же были серьёзные изменения, которые ежедневно только усугублялись, а не исчезали.

Она жила здесь лет десять. После продажи общежития её бюджет смог осилить только покупку двухкомнатной квартиры в этой хрущёвке.

Первые восемь лет было неплохо. Но последние два года стала ощущать, что в своей квартире чувствует упадок сил, какое-то опустошение. Площадь квартиры была мала, но Симе она казалась ещё уже из-за ощущения чьего-то присутствия.

Внутри квартиры, несмотря на уход, всё резко постарело и потрепалось. Пудровые бамбуковые обои, поклеенные полгода назад, любили ловить солнечный свет, а затем раскидывать его по комнате, от чего мебель и мелкие предметы обретали чуть заметную волшебную розоватость. Сейчас обои потускнели настолько, что отражали дневной свет какого-то грязного могильного оттенка. На деревянном ободке новых настенных часов, что висели в зале, неожиданно стали появляться трещины.

Шторы на кухне начинали лосниться жирным блеском уже спустя два дня после стирки.

В цвете стола, расположившегося в левом углу маленькой кухни с трудом, угадывался некогда благородный цвет махагона.

И чтобы придать хоть какой-то уют Сима с такой силой полировала стол, что в нём, как в зеркале, отражались предметы кухни. На поверхности столешницы была видна сцепившаяся с потолком молочная люстра. На боках одной из ножек виднелась печка с беззубым ртом. На одной из ножек вырисовывался силуэт одиноко стоящего деревянного табурета.

Предметы в квартире не просто потеряли свой первозданный блеск, но стали агрессивнее вести себя.

В последнее время столешница на кухне вела себя странно. Когда Сима неосторожно проходила возле её углов, те обязательно цеплялись за одежду, разрывая ткань, либо резали кожу нечаянно прикоснувшейся к ним руки. Прежде у Симы не было проблем с этим.

Она всё чаще получала синяки от своей же мебели. Диван и кровать как будто специально увеличивали свои тела, чтобы задеть её.

Даже безобидная батарея в спальне казалась Симе монстром. По несвежей белой краске железной батареи волочились серые тени, что накидывало ей ещё с десяток лет, несмотря на свежий возраст.