Анна Романовска - Время Тому Назад

– Погибли. Прошлой осенью, во время наводнения в Аргентине.

– Сожалею.

– Теперь у меня только Изабель. Я сказала тебе неправду, что Мирей – моя мама. Мне просто хотелось, чтобы это было так. Прости.

– Понимаю. Могу я спросить… – Этьен подбирал слова, опасаясь, что заденет Маеву вопросом о том, где её настоящая мать.

– Я не люблю говорить о ней и мало знаю. Ей не было семнадцати, когда я родилась. Она хотела избавиться от меня до того, как я появлюсь на свет. Мой отец очень любил её, но она его предала. Зато Мирей оценила по достоинству, – она отыскала среди примеров своих работ цветной семейный портрет с черно-белого студийного снимка. На фото стройный, немного усталый Люк Дюваль и худенькая кареглазая блондинка обнимали милую, но угрюмую Маеву. Она смотрела в кадр исподлобья, грозно и сосредоточенно, как свойственно подросткам. На рисованной копии Маева изменила настроение, все трое тепло улыбались:

– Первая встреча отца и Мирей. Мы получились бы совсем другими, если бы фотограф принял душ, а не вылил на себя флакон одеколона. Это ужасно, когда люди не следят за собой и так обращаются с парфюмерией.

– Мой отец не переносил парфюмы. Ему был нужен чистый воздух, он задыхался в городе. Мне было четырнадцать, когда его не стало. Мы с матерью переехали в Лион, но я то и дело сбегал в наш дом у озера.

– Ты никогда не рассказывал об этом. Просто исчезал, не предупредив, а потом появлялся, как ни в чём ни бывало.

– Эви, я всегда просил простить меня за это. Мне просто было нужно пережить эту потерю и перестать метаться между Лионом и Сент-Этьеном. Но время летело, я не угнался за ним. Потерял тебя, а потом, год за годом привыкал скитаться по белому свету и ненавидеть Париж. Ещё день или два, и сбегу отсюда.

Маеву охватила тревога, та самая, что школьными бессонными ночами обещала: они с Этьеном расстанутся. Ничего не изменилось, и, значит, все его слова там, в саду Тюильри, были пустыми.

Как нежно он произнёс её имя… Кроме него, никто не называл её так. Из радиоприёмника донеслись строчки песни: «Убиваешь меня нежно». Теперь Маева точно знала, как это. Это когда Этьен ласково называл по имени и убирал с её лица брошенную ветром прядь. Он уверял, что Маева нужна ему, но знал, что уедет через день или два.

Этьен заметил, что Маева отстранилась и затихла. Кофе предпринял попытку сбежать. Она успела снять с плиты джезву и налила напиток в чашку из белоснежного фарфора. Себе она заварила чай с душистой лавандой. Нет, случившееся тогда не должно было повториться, иначе она снова исчезнет из его жизни. Жизни, в которой не было девушки дороже и ближе. Этьен приблизился и сомкнул руки на её талии.

– Только давай не будем больше убегать друг от друга и на этот раз удерём вместе, – тихо попросил он и притянул её к себе.

– Давай. Ведь это так просто. Почему мы не подумали об этом раньше, Тьенно?

Маева закрыла глаза и укрыла ладонями его руки. Сама нежность не смогла бы сравниться с ним. Его голос, прикосновение и тихое дыхание отозвались волной тёплого блаженства внутри. Она обернулась и растворилась в синеве его взгляда, словно в летней морской волне, под шёпот: «Не важно, Эви. Главное, что мы решили так здесь и сейчас».

Маева тронула его губы кротким прикосновением. Этьен ответил поцелуем, исполненным нежности и завораживающей магии, присущей только ему.

Утреннее солнце протянуло к ним лучи. Залитый солнечной позолотой, Этьен вёл, а Маева следовала за ним, сомкнув объятия и сбиваясь в дыхании. Её сердце уловило удары другого, бесконечно понятного и близкого, соединилось с ним ритмом и тактом. Один, два, три, бесконечность.

До другой реальности, где двое станут одной вселенной, остался лишь миг. Ещё мгновение, и Этьен подхватит Маеву на руки, унесёт на мягкую тахту и развяжет узел из льна на тонкой талии.

Телефон завибрировал и велел вернуться в действительность. Лео прислал сообщение. До начала квеста оставалось полчаса.

– Не ответишь? – тихо спросила Маева.

– Позже, – Этьен не выпускал её из объятий, покрывая поцелуями ресницы и спутанные волосы.

– Тебя где-то ждут?

– Подождут. А кофе – нет.

Маева пододвинула чашку ароматного эспрессо поближе к нему:

– Я старалась.

– Божественно, – Этьен снял пробу и захрустел круассаном.

– Наслаждайся, – Маева улыбнулась и присела на краешек стола. Лавандовый чай норовил обжечь, она пила его не спеша.

– Ты когда-нибудь участвовала в квесте?