Ольга Кожемякина - Белое и Черное

Аркадий Валентинович, я тогда жду на почту итог, хорошо?

– Да, конечно, после доклада все сразу же отправлю.

– Благодарю.

Она передала ему указку и вышла за дверь.

***

– Вика доброе утро.

– Хельга, как я рада, что ты позвонила. Я согласна помочь тебе. Хельга улыбнулась одними губами. – Ты представляешь, я попросила его мне помочь, такую мелочь, а он мне отказал. Я даже представить не могу, что будет, если я его о серьезных вещах попрошу.

– Я рада, что ты образумилась,– вставила Хельга.

– Ты прости меня, что я сомневалась, ты же знаешь, как я его люблю. Я бы не хотела ему боль причинять…

– Вика, скоро ты будешь умолять меня, ему ее причинить,– засмеялась она.

– Даже так? – послышалось удивление на конце провода.

– Вик, всему свое время, ты же знаешь, что должна сама все прожить. Все в вашей истории уже предрешено.

– Но, если это так, то ты изначально знала, что я соглашусь! Зачем уговаривала меня?

– Я ничего не знала, и твоего ответа там еще нет.

– Это как? Ты же только что мне сама сказала, что изначально у каждого человека предрешен путь.

– У каждого пути есть начало и конец, события в нем предрешены, но только вы, люди решаете, быть им или нет. Вы решаете, когда вам останавливаться, а когда бежать. Свернуть вам с этой дороги или пройти по ней до конца. Свой выбор вы делаете сами каждый день, и нам он не подвластен.

– То есть, я еще могу передумать?

Хельга молчала, она прекрасно знала и была согласна с Николаем, Вика Адреева была нестабильной единицей.

*6

Артем постучал в кабинет Хельги, после того, как уже в него заглянул. Она сидела за столом, курила, и что-то очень внимательно изучала.

– Заходи, коль пришел,– перелистывая бумаги, сказала она.

– Если вы заняты, я могу и попозже. Это не срочно,– все еще стоя в дверях, ответил он.

– Позже уже может быть поздно, время не ждет, заходи. Или ты ждешь, что я начну умолять?– Хельга подняла глаза и улыбнулась.

Она встала из-за стола и прошла, сев на кресло. Артем последовал за ней. Он расположился в другом кресле, в руках у него была красная папка с делом Морозовой Натальи.

– Хельга, я думаю синер не развился из-за мамы Натальи. Хельга внимательно слушала, что говорил Артем.

– Продолжай.

– Я поискал в архиве и нашел тому подтверждение.

– Например?

– Например, то, что именно мать в нее никогда не верила. Более того, именно она запрещала девочке вообще про это говорить и рассказывать кому-либо о том, что у нее есть способности. Так как сильно беспокоилась за благополучие дочери, хотела чтобы она жила обычной счастливой жизнью. Синер же не исчез, он сжался и трансформировался в страх и ненависть.

– В ненависть к матери?

– Ну, а к кому же,– добавил Артем.

– Допустим, а страх?

– Страх, это отдельная песня. Девочка получила отличное образование и вообще могла добиться больших высот, но вместо этого работает в офисе, боясь лишний раз голову поднять.

– Уверен в том, что говоришь?

– Да, я проверил конфликтность за последний месяц, он составил 98 случаев, агрессором в котором стала ее мама.

– Понятно, молодец. Что собираешься делать?

– Собираюсь наведать мать, а Наталье запустить немного картинок в голову.

– Хорошо, но не больше десяти. Не пугай ее, наша задача не дать ей возможность видеть, а возродить ее интерес к своим способностям.

– Да, я знаю, поэтому послал ей девушку с проблемным мужем, вот пусть и смотрит ее, и помогает.

– Прекрасно, а ко мне то, что пришел?

– Да я про синера пришел спросить. У меня же дочь скоро родится, а нельзя как-нибудь в нее синера тоже посадить?

Хельга от возмущения даже встала.

– Ты в своем уме? Синер, это тебе вирус что-ли какой-то! Это, между прочим, талант!

– Хельга, успокойся,– перешел на ты Артем,– я знаю, что синер это одаренность, виденья и сверх способности. Но неужели нельзя хотя бы немножечко…

– Ты, похоже,– перебила его Хельга,– не совсем понимаешь, с кем говоришь и у кого просишь! Артем, мне это не подвластно! Да и ведомству в целом тоже.

– Я знаю, Хельга, но вы же знаете кто может в этом помочь!

– Это твоя женушка тебе голову заморочила. Ох уж эти земные интриги! Что же она в своем ведомстве не ищет блат? Больше не смей обращаться ко мне ни с чем подобным!

Быть синером, это великий дар, который нужно для начала заслужить! Нести его, это тяжелое бремя, не все остаются с ним до конца жизни. Кто-то теряет, кто-то отказывается, кто-то проклинает. Ты хочешь обречь своего ребенка на это?