Элииса - Из меди и перьев

Глупая сказка, рассказанная безумцем-аптекарем, и она ухватилась за нее, как за соломинку. Хватит одной пташки на два желания. Огради Всевышний от того, чтобы исполнилось его. Она знала, что он хотел, грезил он постоянно.

– Я увезу тебя отсюда, – говорил он, утыкаясь ей в плечи, зарываясь лицом в ее волосы. – Я увезу тебя, продам лавку, ты не услышишь ни слова больше ни об отце, ни о твоем жалком рыцаре, ни о ком. Старая жизнь истреплется в пыль, а я тебя защищу. Мы уедем в Измар, на север, ты и не видела, как красив бывает снег по утру, как сладко греть пальцы в объятьях любимого.

– Я не люблю тебя, – с тоской и слезами шептала она. – Не души меня, Магнус, мне тошно.

До чего она дошла, до чего ей все равно, стала говорить ему правду.

– Не верю, – шептал он и целовал сухими горячечными губами ее пальцы. – Ты не знаешь обычной любви, Сольвег. Любви этих глупых пустых безделушек, толстых и сытых голубок, она тебе не нужна, ее у тебя и не будет, но я в твоем сердце.

«В моем сердце сорняк, – думалось ей. – Красивый дикий сорняк, который удавит меня всю без остатка, дай только волю». И снова дремала в его руках на рассвете. Так тихо, спокойно, она бы и не просыпалась, если бы было возможно. Зачем вставать, тратить час, чтобы заплетать непослушные косы, служанки-то нет. Вот она теперь стоит, платье в дорожной пыли. Летний зной печет даже сквозь капюшон плаща, кулаки сжаты, лишь бы он не взял ее за руку. Они прошли уже несколько улиц, еще чуть-чуть и появится городская стена, где разбили лагерь эти горцы – Магнус сказал, что искать надо там. Какая глупость. Как смогут эти бродяги, эти неряхи знать хоть что-нибудь. Зачем вообще их впустили сюда.

– Магнус, – она дернула его за рукав. – Мы пришли?

– Пришли, Сольвег.

Возле лагеря, возле каждого прилавка сновала толпа. Кому прикупить резной нож из кости, кому сталь северян пришлась по душе, кто пришел к травницам с гор – много их тут. Он все же взял ее за руку и повел вглубь, между прилавков, туда, ближе к палаткам – там сейчас было пустынно, только дети носились да пара женщин стирала в огромном деревянном корыте.

– И что ты намерен делать? – скептически спросила она. – Скоро нас погонят отсюда, будешь знать, как соваться сюда.

Тут она почувствовала толчок и еле устояла на ногах – сзади с разбегу в нее врезался ребенок лет семи и сам упал на траву. «Еще чего не хватало, – подумалось ей, – Сейчас вой поднимет». Но ребенок не заревел. Мальчишка встал на ноги, отряхнул от пыли штанишки и протянул Сольвег ладошку.

– Прости, что толкнул, госпожа. Мы играем.

Сольвег осторожно пожала ему кончики пальцев и отвернулась. Среди детей она всегда чувствовала себя неловко и общаться с ними не собиралась. Ребенок не отставал. Она умоляюще посмотрела на Магнуса. Тот лишь плечами пожал.

– Мы здесь гости, Сольвег. Напугай ребенка – и ноги мы отсюда не унесем.

Она закатила глаза и старалась не оборачиваться, но малой увязался за ней.

– Вы что-то ищете? – назойливый детский голосок доносился откуда-то снизу. – Все, кто что-то ищут, идут сперва к Кае-Марте, даже тот странный высокий господин, – продолжал малыш. – И еще другой, поменьше и нестранный, – загибал пальцы ребенок. Все идут к Кае-Марте, хотя главный у нас Улаф, но он вечно занят и вечно сердит.

– Я дам тебе золотой, если ты исчезнешь, – вкрадчиво сказал ему Магнус, протягивая ребенку монету. – А заодно уведешь отсюда всех своих друзей.

Мальчишка с готовностью протянул за монетой руку, попробовал на зуб и был таков.

Сольвег недовольно смотрела на Магнуса.

– Серебро, – наконец проговорила она. – Серебряная монета, а я завтракала сегодня овсянкой?

– Извини, дорогая, но сейчас наше общее дело ценнее твоего неудобства, тем более о тебе я подумал, – он протянул ей завернутые в бумагу промасленные галеты. – Голодать ты не будешь, неженка.

– Оставь их себе, – огрызнулась красавица. – Скажи лучше, за какой радостью мы здесь обретаемся.

– А за такой, радость моя, – спокойно сказал Магнус, – что монету ребенок тот заслужил. Сказал, что есть двое главных – а теперь посмотри вон туда, в отдалении две палатки. Стоят обособленно, на пригорке. Как думаешь, кто в них живет?

Он натянул капюшон плаща пониже и потянул ее за руку. Сольвег еле поспевала за ним, путаясь в подоле неудобного платья. Две палатки и впрямь стояли на отшибе. Одна была большой, из плотной ткани, такую дождь не промочит. Другая помельче и проще стояла рядом. Магнус слегка отодвинул полог той, что побольше, заглянул одним глазом.