Артур Луазо - Власть приоритетов

Впрочем, с матерью, которая была в вечных командировках, у Марка, да и у Юли, не было даже пятой доли тех доверительных товарищеских отношений, какие сложились у детей с отцом. А отец старательно ограждал детей от всех жизненных проблем. Даже этим летом они до последнего не знали о его неприятностях – дома он всегда был добр, спокоен и весел. Поэтому гибель отца просто перевернула их мир, пусть и не наивный, но, всё-таки, добродушно-весёлый. А теперь мир окончательно стал злым, жестоким и колючим, как взгляд маньяка, специализирующегося на убийстве проституток.

Абсолютно опустошённый и так и не сумевший собраться, Марк продолжал сидеть на скамейке. Изредка кто-то проходил мимо, достаточно тепло светило яркое сентябрьское солнце, шумели проезжающие по улице машины – город жил своей жизнью, и ему не было никакого дела до страданий своего молодого жителя. А юный горожанин сидел и апатично покачивался, не в силах сделать никаких осмысленных движений.

Вдруг кто-то положил руку Марку на плечо. Тот вздрогнул и, слегка дёрнувшись, медленно обернулся. Это был Оранж, верный своей манере всегда подходить незаметно и возникать как будто ниоткуда.

– Что, брателло, погнал тебя Хрюндель? – утвердительно спросил Оранж. Почему он всегда был в курсе всех событий, даже тех, которые ещё только собирались произойти?

– Да, погнал, – меланхолично ответил Марк. И более ничего не сказал, ибо не хотел развивать неприятную для себя тему.

– Вот сука! – искренне высказал Оранж своё отношение к директору. – А давай ему отомстим!

– А смысл? Что это поменяет? – Марк всё так же меланхолично посмотрел на друга, хотя во взгляде его и промелькнула слабая тень некой заинтересованности.

– Что поменяет? – Оранж пожал плечами. – Для тебя многое. Ты получишь цель в ближайшем обозримом будущем твоей жизни, и хоть какое-то, но удовольствие. А там, глядишь, ещё что-нибудь придумаем.

Оранж был очень разносторонне одарённым молодым человеком. В числе его увлечений была и психология, и сейчас он пытался на практике применить свои знания, чтобы помочь другу.

– Удовольствие, говоришь? Хм… А тебе какой резон?

– недоверчиво задал вопрос Марк. Ещё два месяца назад ему бы и в голову не пришло спрашивать такое у друга, но столько всего поменялось, что казалось, весь мир пошёл на него войной и все окружающие только и ждут, как бы ещё больнее его пнуть.

– Мне-то? – Оранж легко перепрыгнул через скамейку и присел рядом. – Мне есть резон. И он в том, что ты – мой друг. А друзьям надо помогать, особенно когда они в такой жопе. Тогда и тебе потом помогут, если вдруг окажешься в таком же дерьме. Я прав?

Марк, чуть помедлив, твёрдо произнёс:

– Прав. Я так думаю…

– Даже если ты мне сейчас и не веришь, а я понимаю, что ты никому сейчас не веришь, всё равно я прав, ты это потом поймёшь, – слова Оранжа прозвучали несколько загадочно. Впрочем, он решил развить тему: – Ты сейчас не улавливаешь, но я читал, что именно в таких обстоятельствах человек и должен совершить какой-нибудь поступок, который сможет помочь ему вновь стать человеком, а не опустившейся скотиной. Просекаешь? Ну, в общем, право на поступок и всё такое…

– Ты что, предлагаешь мне Хрюнделя по башке топором треснуть? – Марк удивлённо взглянул на Оранжа.

– Ну… не знаю… наверное, всё-таки, нет… Топором по башке – это жесть, это как-то грубо, да и не заслужил он такого, кажется… Нет, давай мы ему какую-нибудь другую пакость сделаем, адекватную.

– Ну, давай. А какую? Ведь мы же не сможем его уволить? Или сможем? – Марк с надеждой посмотрел на Оранжа. Пока все планы их лихих похождений придумывал он.

– Наверное, нет. Я всё-таки не Министр образования, да и ты не Президент. Тут нужно как-то тоньше, умнее… И чтобы весело… Я подумаю…

– Эх, жаль Кирюха ещё не вернулся! – Марк оживал на глазах. Эти два месяца он почти не общался с друзьями, и все их похождения были как будто в прошлой жизни, такими детскими они теперь казались. Но сейчас, на фоне безысходного одиночества, очень сильно захотелось вернуться туда, в беззаботное и безбашенное детство, и чтобы рядом были друзья. Впрочем, слава Богу, Оранж был рядом, не хватало только Кирилла.

– Он мне звонил. Сказал, что прилетает через три дня. Ничего, как раз и план продумаем как следует, тут спешка ни к чему.

В этот момент к скамейке, на которой они сидели, подошёл какой-то хмурый дядька – небритый, с лицом явного почитателя «законов», одетый в какую-то странную одежду, напоминающий то ли десантника, то ли ещё кого-то из армейско-полицейской среды, и вдруг неожиданно вежливо задал вопрос вполне дружелюбным голосом: