Марика Ми - Выдумщики

– Вспоминай! – перебила ее Лаура.

Адель вздохнула и подчинилась. Поборола желание подсмотреть, крепко зажмурилась и начала вспоминать.

Гладкая коричневая поверхность, по краям маленькие царапинки, словно кто-то точил ножик; металлическая подставка под салфетки, а рядом с ней – большая сахарница, не такая, какая обычно бывает в кафе, а домашняя, с крышечкой.

– Вот на этом остановись! Представь ее в деталях, – приказала Лаура.

– Обычная сахарница. Белая.

– Не говори – представляй.

«Что представлять-то», – недовольно подумала Ада. Сахарница как сахарница. Белая, чистая. С крышечкой и маленькими серебряными щипчиками внутри.

– А сахар там какой? – спросила Лаура.

– Белый, наверное, может быть, тростниковый, – Аде начинало это надоедать. Сидит как идиотка с завязанными глазами, играет в «запомни предметы и расскажи о них Лауре».

– Не злись, а лучше представляй. Может быть, там фруктовый сахар?

– Нет, – буркнула Ада.

– Или все-таки да?

Ада покрепче зажмурилась. Вот чего хотела Лаура на самом деле. Она представила, как в сахарнице появляются разноцветные кусочки. Да нет, откуда им там взяться? Адель вздохнула. То же самое, что и вчера. Так, сосредоточься. Она мотнула головой, прогоняя картинку. Попробуем еще раз.

Вот стоит сахарница. Ада представила, как тянет к ней руку, открывает крышечку, а там вместе с обычным и тростниковым сахаром лежит еще и фруктовый.

– Надо же, и откуда он взялся? – вслух сказала она. Стянула ленту. – Получилось?

Лаура показала ей белые неровные кусочки.

– Ну вот… – вздохнула Ада.

– Ничего не «ну вот». Рафинированный сахар так не делают, это раз. – Она засунула один в рот. – Вкус у них какой надо, это два, – довольно констатировала она. – А что цвет не вышел, это не так важно.

Но Аде показалось, что она просто пытается ее утешить.

– Вот уж чего я не собираюсь делать, так это печься о твоем душевном состоянии, – фыркнула Лаура. – И нет, я не читаю твои мысли. Просто уж слишком явно ты расстраиваешься.

– Вы говорили, что я такая, как вы. А на деле у меня ничего не выходит, – уныло сказала Ада. – Я не знаю, как это нужно правильно делать.

Лаура откинулась на спинку стула.

– Дорогая, здесь нет никаких «правильно». Но нет и «неправильно». Ты должна делать так, как тебе подходит. Это же не математика и не физика. Никаких готовых формул. – Она провела рукой над сахарницей, и кусочки внутри окрасились всеми цветами радуги. Протянула один Аде. – И у тебя так выйдет. Очень скоро. Я ни разу не видела, чтобы получилось с первого раза. Честно.

За спиной у Лауры вынырнула из полумрака кофейни официантка с огромным подносом.

– Большая чашка капучино для вас и какао для спутницы, – сказала она Лауре.

Та кивнула:

– Все верно. Спасибо, Вероника.

Девушка поставила чашки и бесшумно исчезла.

– Если вдруг захочешь где-то посидеть в тишине и покое или от кого-то спрятаться – это самое лучшее место.

Ада обвела взглядом зал. Столиков было немного, не больше десяти; светлые стены и шоколадного цвета мебель; витражи на окнах раскрашивали свет в разные цвета. Людей почти не было, и большинство сидело поодиночке, только в противоположном углу тихо перешептывалась парочка.

– Как так получилось, что я вас видела? – нарушила тишину Адель.

– «Тебя», – поправила Лаура. – Сама не знаю. Выдумщиков с каждым годом рождается все меньше. – Она поморщилась. – Да что там «рождается», рождается столько же, воспитывается меньше. Массовая культура и все такое. Каждый знает, как нужно жить, что любить, какую музыку слушать, что надевать… А еще они знают, что ничего «такого» нет. Уже с младенческого возраста. Ты учишься хорошо в школе, поступаешь в университет, заканчиваешь его с красным дипломом и получаешь много денег. Все, точка, цель достигнута. И, боже упаси, если ты захочешь стать художником или писателем. Этим же все равно не заработаешь!

– А почему же у меня не так?

– В твоем образовании что-то кардинально пошло не так. Почему-то тобой не особо занимались, или ты просто никого не слушала.

Адель отвела взгляд, делая вид, что изучает картинки на стенах. Марк всегда был любимчиком матери, это Ада поняла еще в младших классах. И отметила про себя, что ее это почему-то совсем не расстраивает. Она всегда знала, что брат – лучший. Хороший студент, добрый и обаятельный, всегда и всем поможет, просто идеальный, а к тому же гораздо больше похож на мать, чем Адель, которая была почти копией отца. Ничего удивительного, что мать любила Марка сильнее.