Аркадий Шушпанов - Теневой Дозор

Из-под кровати выглядывали расшнурованные кроссовки. Вот только их владельца нигде не было видно. Камера была пуста.

Евстафий ворвался внутрь, оглядываясь – не спрятался ли арестованный. Помедлив секунду, Дреер впрыгнул за ним, одновременно погружаясь в Сумрак.

Никого.

Стены здесь более шершавые, сложены из разнокалиберных серых камней, а не из кирпича. Вместо кровати – деревянные нары. Другой мебели нет и в помине, удобств, понятное дело, тоже. А окон не было и в привычной реальности, одно лишь забранное решеткой вентиляционное отверстие.

В Сумраке отверстие буквально искрилось от заклинаний. Уйти через него парень точно не мог, даже если бы вдруг научился оборачиваться в ужа.

На первом слое появился и дозорный.

– Это невозможно, – сказал Евстафий.

– У кого еще был ключ? – с ходу задал вопрос Дреер.

– Ни у кого. Только я могу снять все запоры. Это передал мне куратор. Кое-что я сам не знаю как делается. Он просто наложил мне печать, Темный не может ее скопировать…

– А Светлый?

– Кроме меня, тут всего один Светлый. Вернее, одна. Сейчас она учится во Владимире, на втором курсе физмата. Была бы в городе, я бы знал. Видите символы?

Дмитрий рассмотрел, что стены и потолок испещрены невидимыми человеческим глазом письменами. На двери и кое-где еще были нарисованы «следящие руны» – фактически датчики движения, изобретенные еще до заключения Великого Договора.

– Если бы сюда проник кто-то еще, они бы считали ауру и сохранили ее. Но они ничего не сохранили.

– Он мог пролезть в соседнюю камеру? – Дреер почувствовал себя крайне глупо. Но не следовало упускать из виду ничего, даже самого абсурдного.

– Как? Они изолированы. Каждая – это, по сути, вывернутая наизнанку «сфера отрицания», ее нельзя пробить изнутри.

– На всех слоях?

– На двух точно. Ниже я не умею входить.

– Я тоже. – Дмитрий вспомнил, что у них с Евстафием одинаковый уровень.

Он потер несколько раз свой инквизиторский перстень. Из перстня вышел широкий пучок голубоватого свечения, и Дреер медленно просканировал им весь каменный мешок.

Никаких скрытых порталов и ходов.

– Как давно вы навещали мальчика? – Дмитрий опустил руку в карман и коснулся совсем небольшого жезла, длиной с огрызок карандаша.

Модифицированная «Последняя Исповедь», осталось три заряда. С разрядкой каждого жезл становился все короче и короче, вытягивая правду, словно нос Пиноккио, действующий наоборот.

Сейчас Дмитрий нарушал полномочия нагло и беспардонно. Светлый мог потом нажаловаться в Бюро. Однако сопротивляться Евстафий точно не сумел бы, и это было главным. Заряжал артефакт маг куда более высокого ранга, чем Дреер.

– Утром, – спокойно проговорил дозорный. – Приносил завтрак. Сказал, что вы приедете сегодня. Подозрительного ничего не заметил. Вернее, мальчик был взволнован, но я думал, это подействовало место и скорая поездка.

– Вы замешаны в этом? – Дреер растратил еще одну «Исповедь».

– Нет, – покачал головой Евстафий.

– Можете направить официальную жалобу. – Дмитрий вытащил руку из кармана, отпустив жезл. – Она будет рассмотрена в трехдневный срок.

– Я не буду, Инквизитор, – серьезно ответил Евстафий.

«Напрасно, – подумал Дмитрий. – Руководитель нашего городского Дозора такого бы не спустил».

А вслух распорядился:

– Тогда проверьте остаточное действие заклинаний. Во всех камерах. Любая зацепка. Я скоро вернусь.

Дреер экипировался.

Из глубоких недр багажника он вытянул потрепанный «дипломат». Тот снаряжал лично шеф Одноглазое Лихо. Но за все время своих командировок младший надзиратель школы еще ни разу не забирался в тайничок.

Вместо часов словесник защелкнул на каждом запястье по медному браслету с гравировкой в виде рунной вязи. Рассовал по карманам несколько амулетов, один надел на шею. Мельком подумал, что при всем его отношении к религии как-то не слишком удобно возвращаться в бывший монастырь обвешанным колдовскими гаджетами, словно шаман туземного племени. Однако ничего не поделаешь.

Затем Дреер надел под пиджак кобуру. Проверил обойму. Обычные пули не попадают в Сумрак, а стрельба даже на первом слое затруднена. Но в этих пулях не было ни миллиграмма свинца, как, впрочем, и серебра. Пороховая смесь тоже была специально обработана магией.

Даже из снайперской винтовки пуля не летит по идеальной прямой, ее траекторию сбивают ветер и гравитация. Инквизиторские же после всех заговоров и наговоров выделывали поистине акробатические кульбиты. Дреер помнил самое первое занятие в подвальном тире, когда нужно было попасть выстрелом в простую бумажную мишень, обогнув и не задев подвешенную перед ней коровью тушу.