Заязочка: И все заверте...

Уже открывший было рот Вернон закрыл его. Петуния несколько нервно комкала салфетку. Ничего не понимающий Дадли переводил взгляд с одного гостя на другого. Да, тут было на что посмотреть. Еще никогда гостиную дома Дурслей не посещали ТАКИЕ гости.

Петуния неуверенно указала на кресла и диван.

— Чаю? — пробормотала она.

— Не откажусь, — улыбнулся Фламмель.

— Вы ведь не из этих? — неуверенно спросил Вернон.

— У вас остались неприятные воспоминания от встреч с магами? — спросил Фламмель, устраиваясь в удобном кресле. — Я вас прекрасно понимаю. Некоторые из них получают извращенное удовольствие, демонстрируя свое превосходство тем, кто лишен Дара. Никогда не считал это достойным поведением.

Дамы расположились на диване. Петуния заварила свежий чай.

— Мистер Дурсль, ваш племянник написал мне письмо. Честно говоря, я не очень понял, что там имелось в виду, но поскольку речь шла о принадлежащей мне вещи, то я решил встретиться с ним лично.

— Ваша вещь? — переспросил Вернон.

— Вы позволите задать несколько вопросов вашему племяннику?

— Да, конечно! Мальчишка, ты что, украл что-то у этого джентльмена?

Гарри замотал головой.

— Я ... я не украл, дядя! Просто Философский камень пришлось уничтожить.

— Что? — переспросила Петуния, которая именно в этот момент угощала печеньем дам.

Фламмель предостерегающе поднял руку.

— Я уверен, что мы все выясним. Мистер Поттер, я бы попросил вас рассказать мне все, что по вашему мнению произошло с Философским камнем.

— А это правда? — спросила Петуния. — Я... я читала об этом. Ой! Но ведь это же не можете быть вы! Извините...

— Это действительно я, миссис Дурсль. Итак, мистер Поттер?

Гарри вздохнул. Легендарный алхимик очень понравился ему. У него не было яркой мантии и колпака, он не угощал конфетами. Мальчик вряд ли смог бы оценить стоимость костюма и обуви, но он понимал, что это что-то очень и очень дорогое. Как и поблескивающие в рукавах рубашки и в галстучной булавке драгоценные камни. На мадам Фламмель был строгий деловой костюм, а синьора Руджиери, как и было сказано, вызывала стойкие ассоциации с Аль Капоне и Лаки Лучано. Но что-то безусловно располагающее было в этих магах, Гарри это почувствовал.

— Когда мы с Хагридом были в Гринготсе, он забрал из сейфа... — начал рассказывать мальчик.

Его внимательно слушали. В какой-то момент потрясенный Вернон выставил бутылку бренди. Дадли методично изничтожал печенье, сам того не замечая. Все были поглощены рассказом Гарри.

— Ужас какой! — пробормотала шокированная Петуния. — Это не школа, а черт знает что такое! Ничего удивительного, что ...

Она не договорила.

— Совершенно согласен с уважаемой миссис Дурсль, — сказал Фламмель, — это ужасно и отвратительно. И насквозь лживо. Мистер Поттер, мне очень жаль, что все так случилось. Но дело в том, что я никому не отдавал Философский камень. Вас обманули. Алхимик, создающий камень, изменяет в первую очередь самого себя. Он не зря называется философским. И отдать его в чужие недостойные руки — это преступление. Я не знаю, зачем Альбус все это устроил, но он вас обманул.

— Обманул? — переспросил Гарри.

Слышать это было обидно и больно. Но ведь его и раньше обманывали. Главное, что этому человеку и его жене не придется умирать.

— Но получается, что мальчишка убил человека? — переспросил Вернон. — Это... это... и у нас в доме...

— Ему нужен психолог, — сказала Петуния, — а то еще с ума сойдет. Вы не знаете, у волшебников есть психологи? Мы же не можем рассказать никому!

— Тебе сняться кошмары, мальчик? — подала голос синьора Руджиери.

— Да, — кивнул Гарри. Почему-то ему было очень легко рассказывать про свои приключения людям, которых он видел впервые в жизни. — Я вижу, как профессор Квирелл горит... и слышу его крик.

Дурсли поежились.

— Я могу дать тебе зелье сна без сновидений, — сказала синьора, — только им нельзя злоупотреблять. Но ты по крайней мере выспишься.

— Значит, психологов у вас нет? — снова спросила Петуния.

— Это слово означает — «душеведы»? — переспросил Фламмель. — Как интересно! У волшебников ничего подобного нет. Мы можем удалять воспоминания или затирать их, делая тусклыми и неважными. Может быть, это подойдет? Воспоминания мальчика останутся при нем, но не будут такими яркими. Он сможет спокойно спать, думать о произошедшем, анализировать.

Петуния кивнула.

— Наверное, так будет лучше! Жалко, что ему пришлось отправится в эту школу.