shellina - Тобиас

Ребенок все так же сидел на полу, притянув колени к груди. Он уже не плакал, но смотрел на приближающегося мужчину с настороженностью.

— Э, привет, — Виктор вспомнил, как зовут мальчика, — Северус.

— Что? — вопрос, заданный по-английски, заставил Виктора хлопнуть себя по лбу. Этот жест странно взволновал мальчика, и тот отпрянул.

— Не понял, ты меня боишься? — Виктор нахмурился, а ребенок вскочил на ноги, собираясь убежать — это было ясно видно по напрягшемуся худенькому тельцу.

— Тоби, не трогай Северуса, — женский голос заставил Виктора резко обернуться. Высокая, худая, давно плюнувшая на себя женщина прислонилась к косяку двери.

«Эйлин, ее зовут Эйлин», — после секундного замешательства вспомнил Виктор.

Он не знал, как себя вести, не знал, с чего начинать разговор. Первичных данных не хватало, к тому же болела голова, тряслись руки, и общее состояние можно было охарактеризовать как «похмелье сильное обыкновенное». Похлопав себя по карманам, Виктор обнаружил в брюках пачку сигарет и спички. Развернувшись, он вышел из дома.

Район, в котором жили Снейпы, нагонял тоску, но Виктору сейчас было на это плевать. Он сел прямо на ступеньку крыльца и закурил. Нужно было что-то делать, но делать ничего не хотелось. Мелькнувшая мысль о бутылке постепенно становилась все заманчивее.

— Папа, тебе плохо? — тоненький голосок вырвал Виктора из своеобразного транса. Он поднял голову. Рядом с ним на крыльце стоял темноволосый мальчик и с тревогой заглядывал ему в лицо.

Чувство дежавю захватило Виктора. Умом он понимал, что этот мальчик не Сережа, что он говорит по-английски, носит несуразную одежду, что его зовут Северус, и он маг. Умом все это бывший спецназовец понимал, но вот все остальные чувства кричали о том, что этот ребенок — его сын, и что он нуждается в защите.

От чего Северуса нужно было защищать, Виктор не помнил, но то, что это было необходимо — знал наверняка.

Осторожно, стараясь не вспугнуть мальчика, Виктор похлопал по крыльцу рядом с собой. Северус сел, настороженно посматривая на мужчину.

— Тебе плохо? — повторил он свой вопрос.

— Нормально, скоро все пройдет, — английские слова дались на редкость легко.

Он старался не прикасаться к ребенку, который, похоже, не видел от отца ничего, кроме затрещин.

— Северус, войди в дом, — женщина открыла дверь, но на крыльцо не вышла. — Немедленно.

— Но мама, папе плохо, — мальчик переводил взгляд с одного родителя на другого.

— Ну что ты, папе очень даже хорошо, впрочем, как всегда, — язвительно ответила женщина.

— Северус, иди в дом, я сейчас зайду, — стараясь говорить спокойно, произнес Виктор. Эйлин напомнила ему его бывшую, которая тоже любила делать Сережу предметом торга в их постоянных ссорах. Сначала он хотел наладить отношения, чтобы не ставить мальчика перед тяжелым выбором: с кем из родителей остаться. Но сейчас Виктор понял, что не сможет. Просто не сможет, и все.

— Опять в бар собираешься? Что мне врать Северусу, почему его отец ушел и вернется в непотребном состоянии?

— Почему я лежал на полу?

— У Северуса был выброс. Он и так тебя боится, а теперь еще и испугался, что стал причиной твоего «плохого самочувствия». Северусу пять лет, ему трудно объяснить, что виноват не он, а виски.

— Успокойся, — Виктор устало откинулся на перила.

— А почему я должна успокаиваться?! — женщина постепенно повышала голос. — Он не виноват, что родился магом!

— Не кричи, соседи услышат.

— Да что они еще не слышали?!

— Хватит! — Виктор хлопнул кулаком по ступеньке. — Может, проблема не в Северусе? Может, проблема в том, что ты постоянно раздуваешь из мухи слона? Не твои ли истерики стали причиной моих походов в бар, а, Эйлин?

— А может, это мои истерики — следствие твоих загулов?

— Мужчина никогда не завернет налево или в бар, если ему хочется вернуться домой. В этот дом мне возвращаться абсолютно не хочется!

— Знаешь что, я устала. Меня не готовили к тому, чтобы самой вести дом. Я связалась с семьей, они согласны принять меня обратно. Мы уходим, — и Эйлин с силой захлопнула дверь.

— Скатертью дорожка, — пробормотал Виктор и полез в карман за очередной сигаретой, но рука замерла на полпути. — «Мы уходим», но «согласны принять меня», — он вскочил на ноги и буквально ворвался в дом. — Ребенка не трожь!

Дома разворачивалась настоящая трагедия. Северус бегал за матерью, которая скидывала вещи в огромный сундук.

— Мама, я не хочу туда, меня там не любят. Мама, давай останемся, ну, мамочка, — верещал он, хватая мать за руки.