Elinberg - Сердца трех

Он как раз думал об этом, направляясь в сторону комнат Ремуса. Ему нужно было поговорить с ним о том, что вчера сказал Ремус. Люпин предположил, что в Хогвартс уже мог приехать не Грюм, а свидетельства сражения были гораздо старше, нежели два месяца. Аврорат так же молчал об экспертизе следов магии и последних всплесках за последнее время. Сириус предполагал, что это ничего не даст, ведь даже полуразрушенный, дом Грюма был полон защитных и прочих заклинаний, которые каким-то образом были деактивированы, из-за чего Сириус смог в него зайти. Однако это не значило, что Грюм не навесил заклинания и на территорию дома, которые скрывали бы всяческое присутствие волшебника. Его волновал один вопрос: если приехал изначально не Грюм, то что почему же он пропал? Приезжал только лишь, чтобы опустить бумажку? Ради этого можно было заколдовать любого старшекурсника. Что-то совершенно не клеилось.

Его остановил прямо в коридоре феникс Дамблдора. Он передал Сириусу записку с изящным почерком, извещавшим его, что Сириуса ждут в кабинете директора. Обнадеженный, Сириус помчался в нужную сторону.

Однако первым, кого он увидел у директора, был Люциус Малфой. Это заставило Сириуса напрячься. Он ненавидел Малфоя, но понятия не имел, что ему нужно от Сириуса.

— Мистер Блэк, — кивнул ему Малфой. Сириус прогнал картину этого урода, посылавшего в него заклинания много лет назад. Шрамы на шее отвратительно заныли. Оставалось надеяться, что шрамы Малфоя болят сильнее от вида Блэка.

— Ага, — грубо ответил ему Сириус, после чего обратился к Дамблдору. — Вы вызывали меня, профессор?

— Я вызывал, — тут же ответил Малфой. Сириуса аж перекрутило внутри от отвращения к нему, но фактически Малфой был выше положением, и его необходимо было слушаться хотя бы для вида. — Дело о Черной метке в небе во время Чемпионата мира по квиддичу встало в тупик. Я считаю, необходимо привлечь новых людей для его расследования, и я пришел, чтобы предложить вам заняться этим, мистер Блэк, — Сириус едва сдержал гнев. Тогда, летом, ему отказали в разрешении расследовать это дело, и Сириус страшно бесился, ведь поимка Пожирателей носила для него личный характер. Все из-за Регулуса. Все из-за его семьи.

— Какого черта прямо сейчас? Нет, — произнес он. — Пропал аврор, и я считаю это дело более важным, чем единичная Метка.

— Что значит пропал аврор? — немедленно отреагировал Малфой. Хотя он был мастером строить любое выражение лица, сейчас его удивление и почему-то страх отлично читались на его лице. Похоже, появление Пожирателей ему не нравилось. Дамблдор кратко рассказал ему о всей истории с Грюмом. Сириуса вдруг озарило.

— А разрешение на вскрытие его комнаты можешь дать? — безо всякого уважения обратился к смертельно бледному Люциусу Сириус.

— Делай все, что надо, — Малфой вынул палочку. Сириус протянул ему руку, испытывая отвращение от того, что этот урод имеет право что-то приказывать ему. — У тебя высший доступ, — запястье Сириуса обожгло. Слишком много уровней доступа вверх. — Достань того, кто устроил все это.

— Чего ты так боишься, Люциус? — спросил его Дамблдор. Малфой сел в кресло. Казалось, ноги его не держали. Все же он отлично скрывал большинство чувств.

— Того, что кто-то может попытаться возродить Темного лорда, — Люциус задрал рукав мантии. На его бледной коже Метка была едва заметна, но кожа воспалилась и, похоже, причиняла ему боль. — Удивительно, что Северус не сказал вам об этом. Или сказал? — Дамблдор промолчал. Сириус абсолютно ничего не понимал.

— Четырнадцать лет она оставалась блеклой и почти не подавала признаков жизни, — объяснил Люциус Сириусу. — Это значит, что кто-то помогает ему. А, значит, может и возродить.

— Это невозможно, — покачал головой Дамблдор. — После Авады нельзя ожить.

— Вы даже не представляете, на что он способен, — возразил Малфой. Он вдруг овладел собой. — Найди того, кто заставил исчезнуть вашего аврора, найдешь и того, кто выпустил Метку прошлым летом, — произнес он. — Я не хочу, чтобы все вернулось, — и хотя он был меркантилен в своем желании, Сириус впервые в жизни испытал к нему ненависть меньшей силы, чем обычно. Главное, что теперь он мог открыть комнату Грюма.

И теперь Сириус стоял перед дверью. Вместе с ним стояли все преподаватели, которых Сириус смог найти. Он позвал даже Снейпа, впервые в жизни сдержав свою ненависть. Все они стояли перед чертовой дверью, которая была запечатана, на первый взгляд, десятью заклинаниями. Каждый преподаватель пытался идентифицировать их, но в сумме они смогли бы справиться с пятью. Даже Дамблдор, погладив бороду, определил только два из них.