Lily Elizabeth Snape - Фанфик Eight

— Ребенок, короткий ответ — да. Плохие вещи, которые ты подразумеваешь, вроде, апппарации, исчезающих стен, захлопывающихся дверей… это все спонтанная магия. Но я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что это не плохо. Это просто случайность. Случайности не являются чьей-либо виной.

Это его не убедило.

* * *

Г.П.

Внезапно камин засветился зеленым пламенем, и в нем появилось лицо леди Поппи. Это было немного страшно, вроде тех вещей, что показывали по телевизору в Хэллоуин, но ей, кажется, было совсем не больно. «Должно быть, это магия».

— Северус, — прошептала она.

— Он ушел, Поппи, — он язвил и смеялся одновременно.

Она вышла из камина, вся покрытая золой. В носу защекотало, но я не посмел чихнуть. Это была моя вина, что камин был таким грязным. Я быстро огляделся по сторонам. Все снова надо было подмести и помыть. Мои руки заболели от одной лишь мысли о той работе, которую придется проделать. «Плохой Гарри! Нельзя так думать!»

Мой Снейп и леди Поппи разговаривали, просматривая что-то, написанное на плотном куске бумаги, с виду напоминавшем одних из тех пакетов из бакалеи. Я воспользовался возможностью выскользнуть из комнаты и принести тряпку и мыльную воду, чтобы вытереть с пола весь этот пепел.

Заметив это, леди Поппи вдруг замолчала.

— Гарри, милый, что ты делаешь? — она наградила моего крестного укоризненным взглядом. «О, нет. Я должен был подождать, пока она уйдет? Я повел себя неучтиво?»

Крестный приподнял брови, посмотрев на меня, и я забормотал:

— Я, эм, ну…

— Ему нравится играть в трубочиста, так ведь, Гарри? — наклон его головы подсказывал, что я должен был согласиться.

Нервничая, я прохрипел:

— Да, сэр.

— Гарри, беги наверх и умойся, — отослал он меня.

— Да, сэр, — я уже был на полпути к моей комнате. Я знал, что он имел в виду.

* * *

С.С.

Информация, которую принесла мне Поппи, не была неожиданной, но мне стало дурно оттого, что все это было вот так изложено на куске пергамента. Задыхаясь, я опустился в ближайшее разваливающееся кресло. Она же тем временем перечислила меры, необходимые для его лечения, и протянула мне список зелий.

— Я принесла необходимые бальзамы и тоники, Северус. И пока ты не начал возмущаться — да, я знаю, что ты и сам мог бы их изготовить. Я лишь хотела сберечь твое время. Я знаю, юный Гарри будет очень расстроен и… Ты хоть слово слышал из того, что я сказала?

Она застала меня врасплох. С каких это пор выражение моего лица выдает мои эмоции?

— Да, спасибо, Поппи. Я ценю, что ты принесла эти зелья. — Она была достаточно тактична, чтобы не упоминать о том, что большинство из них были непомерно дороги. — Я бы предложил тебе чашку чая, но в данный момент мои шкафы пусты.

— Неважно, Северус.

Ей было, что еще сказать. Повышенная интонация последнего слова предложения, дыхание, то, как она закусила нижнюю губу — все это говорило об этом. Продолжит ли она?

Конечно, продолжит.

— Если тебе когда-нибудь понадобится няня, на пару ли часов или подольше, не стесняйся. Просто приходи ко мне. Юный Гарри — это драгоценный дар. Ты же понимаешь это, да?

Я понимал.

Но, будучи ворчливым ублюдком, в ответ я пробормотал лишь нечто неопределенное, а потом протянул ей горшок с лежалым летучим порошком.

* * *

Г.П.

Я умылся, как он и сказал, поспешно воспользовался туалетом и попил воды из протекающего крана. Мне показалось, что Мистер Профессор Снейп всегда сердился, когда находил меня в углу. Так что, хоть я и знал, что там мне и полагалось быть, я нашел себе другое место в комнате, чтобы подождать его.

Я решил сесть на широкий подоконник, где я мог занять свой разум, воображая, что летаю над верхушками деревьев, как Питер Пэн. Как и всегда, когда я чувствовал себя потерянным, я представил, что Динь-Динь найдет меня и посыплет волшебной пылью. «Постойте! Я же волшебник!» Могут волшебники улететь в Нетландию? Но тогда мне всегда будет восемь, а я ничего так не хотел, как вырасти и ни от кого не зависеть. «Все равно другие потерянные мальчики бы наверняка подумали, что я странный и глупый».

Когда небо за окном из сине-стального стало розоватым с красными прожилками, я на секунду забылся, засмотревшись на эту красоту. Будет ли мой мир всегда белоснежно-белым и металлически-серым? Будет ли мой вид всегда ограничен чернильно-грязной потрепанной фланелью и красновато-коричневой радугой сходящих синяков?

Я услышал шум камина внизу и поскрипывание старых ступенек, и мой мир съежился до черноты опущенных век.