Александр Самсонов - Кощеевы земли

— Чего шумим? — капризным до неприличия голосом поинтересовалась говорящая птица. — Неужто все дела сделали?

— Не тяни, носатый! Давай вертай нас обратно. Домой! — Визг бесенка достиг пронзительной ноты.

— Чего спешим-то? Случилось, что ли, что? — Не совсем проснувшееся пернатое начало проявлять признаки озабоченности.

— Сам посмотри, — Амазонка сделала шаг назад и раздвинула кусты.

Картина открылась интересная. Со стороны обеих деревень двумя длинными колоннами приближались вооруженные дубьем аборигены. Двигались они молча, но ходко. Те лица, что уже можно было разглядеть, не выражали ничего хорошего — с таким выражением идут уничтожать каких-нибудь паразитов или выполнять не очень приятную, но необходимую и спешную работу.

Узрев ситуацию, Гамаюн вспорхнул вверх и, затрепыхав крыльями, крикнул:

— За мной! — и поплыл в глубь леса.

Не ожидавший такой подлости Никита сплюнул, чуть не попав в мечущегося под ногами возмущенного бесенка, затем оглядел товарищей по оружию и, приглашающе махнув рукой, двинулся следом.

Расчищенный под посадки участок леса возник перед Басановым, взопревшим от непрерывного бега, почти внезапно. Гаркнув что-то непонятное, Гамаюн взмыл к верхушкам деревьев и скрылся среди густой листвы. Тяжело переводя дыхание, Никита оглянулся на остальных спутников и с сожалением отметил, что они не выглядят особо уставшими.

Ни Рудольф, ни Нодья даже не запыхались, лишь темные пятна пота кое-где выступили на их одежде. Чуть хуже приходилось коротконогому Глузю, но и тот усталости старался не показывать и даже сделал попытку залезть на ближайшее дерево. Взгромоздившись на развесистую ветку, бесенок оседлал ее и стал осматривать окрестности.

Додолка, покопавшись в прикрепленной к поясу сумке, с которой не расставалась всю дорогу, достала брикет неопределенного буроватого цвета. Легко разломив его на несколько частей, предложила всем подкрепиться. По виду протянутая амазонкой пища напоминала прессованные водоросли и аппетита не вызывала, о чем Никита честно и признался.

— Разжуй, но не глотай и не выплевывай, — в голосе девушки чувствовалась строгость, — это восстановит силы для еще одного такого же забега.

Басанов с подозрением посмотрел на неаппетитный кусок — жрать такое, да еще когда пересохло в горле, совершенно не хотелось.

— Это смесь из девяти целебных трав. Витамины, минералы, стимуляторы...

— Жуй, не боись, — прервал амазонку оборотень. — Вреда не будет, кроме пользы. Иначе придется тебя тащить на себе, а нам нужен боец, а не обуза.

Под внимательными взглядами Никита откусил протянутый ломоть, солоноватая горечь заполнила рот.

— Жуй, жуй, — хором поддержали походники. Сглатывая горькую слюну, он продолжил двигать челюстями. Через некоторое время с удивлением отметил, что никакой усталости не ощущает. Окружающий мир показался намного прекраснее. Появилась уверенность, что любое дело по плечу.

— Вот и молодец! — В голосе Нодьи прозвучали материнские нотки. — Можешь выплюнуть. Для первого раза много нельзя — может возникнуть побочный эффект. Что-то вроде опьянения.

На ветку, оседланную бесенком, плюхнулся вынырнувший откуда-то сверху Гамаюн. С клекотом прочистив горло, птица выдала информацию:

— Нас преследует человек сто. Впереди, с той стороны вырубки, засада. На двести процентов уверен, что там собрались все колдуны, ведьмы и чернокнижники округи. Чем-то вы местному населению не понравились, настрой у деревенщины — о-го-го! Злые лица, отсутствие на них следов интеллекта, решимость во взглядах — картина прискорбная. Сдается мне, что пришла пора сматываться, и чем быстрее, тем лучше.

— Мы тебе об этом еще несколько километров назад говорили. — Рудольфом птичья болтовня расценивалась как глупая трата времени. — Надо было сразу, еще на опушке выводить домой.

— Я тебе потом объясню разницу между здесь и там, — вальяжно раскачиваясь на кончике ветки, отпарировал Гамаюн. — Чем дальше от точки первоначального перехода здесь, тем еще дальше от этой точки там...

— Хорош, — вмешался в назревающий спор Басанов, — ругаться потом будем, если смоемся удачно, а сейчас надо рвать отсюда когти.

Одобряюще кивнув длинным клювом, птица взлетела с ветки и закружилась вокруг сгрудившегося на краю вырубки отряда. На очередном витке перед ними возникло колеблющееся перламутровое пятно, невесомой пленкой зависшее в воздухе. Никита смело шагнул вперед и, не чувствуя под ногами опоры, упал. Крутой, поросший мокрой травой склон увлек не ожидавшего такой каверзы человека в холодную воду ручья, весело бегущего по дну оврага. Тотчас рядом, разбрызгивая воду, заматерился бесенок. Через несколько секунд крепко сбитое тело додолки сшибло уже вылезшего на сухое место Никиту обратно в холод ручья, при этом Нодья оглушительно взвизгнула и плотно прижала Басанова во взбаламученной воде. Наиболее удачно приземлился Рудольф, превратившийся в волка и сохранивший равновесие, упершись всеми четырьмя лапами в глинистый склон. Арьергардом выпорхнуло говорящее пернатое и причеловечилось на пытающегося встать Никиту.