Андрей Буревой - Девятый герцог империи

— Очень, — покосившись на эту красавицу, честно сознался я.

— И ушки?.. — с тщательно скрываемым волнением уточнила она.

— А они — особенно, — уверил я ее. И Энжель прямо таки расцвела… Из-за чего я счел уместным и нужным на всякий случай предостеречь девушку от новых свершений на этой ниве: — Хотя столь серьезные изменения облика весьма чреваты…

— Мне нужно немедля убрать столь провокационно выглядящие ушки, да?.. — расстроилась Энжель, слишком уж однозначно восприняв мое замечание.

— Ну не обязательно прямо вот сей же час. Можно и когда-нибудь потом… К примеру — когда мы подадимся за пределы Римхола… — благодушно махнул я рукой, подумав чуть и сочтя что ничего дурного не случится, если моя подопечная будет пока пребывать в таком замечательном образе. Раз уж церковь нам во всем этом деле попустительствует, то можно чуточку и по злоупотреблять… Ведь образ принцессы Ушедших так невероятно идет Энжель. А без нечеловечески глубоких омутов глаз и длинных остроконечных ушек он будет явно ущербным…

— Тогда я пока оставлю все как есть, — обрадованно заявила златовласка.

С главным, таким образом, мы разобрались. А дальше я шел и слушал оживленный девичий щебет, не особо вникая в него. Энж же взялась просвещать меня обо всем случившемся за время моего отсутствия… Так, за разговором, мы с ней незаметно и до дома градоначальника добрались. Где мне только и удалось вырваться из цепких девичьих ручек, отговорившись необходимостью привести себя в порядок после многодневного похода. Что, в общем-то, не было обманом. Искупаться и переодеться в чистое действительно страсть как хотелось…

Уже устроившись в лохани с теплой ароматной водой, я вспомнил, что забыл сообщить Энжель о возникших в отношении нее планах… Ну и в результате сразу после купания занялся розыском своей подопечной. Местопребывание которой было довольно таки быстро вычислено с помощью наводящих вопросов, задаваемых мною по пути встреченным слугам.

Постучав в дверь выделенных златовласке апартаментов, я получил разрешение войти. Ну и соответственно сразу же зашел. Ага. Да, едва прикрыв за собой дверь, так и застыл. Сразу позабыв зачем собственно приперся…

— Энж, ты такая прелесть! — непроизвольно вырвался у меня при виде этой ушастой красавицы преисполненный неподдельного восхищения возглас.

— Спасибо, Кэр… — поблагодарила меня Энжель, чуточку при этом покраснев. И, не выдержав моего пожирающего взгляда, смущенно потупилась.

— Нет, ты правда самая настоящая прелесть! — объявил я умилившись пуще прежнего. И приблизившись к почти взаправдашней принцессе Ушедших, просительно произнес: — Можно?.. — А когда пунцовеющая Энж вскинула на меня свои необыкновенные глаза, взглядом ей на ее ушки указал.

Поколебавшись чуть, словно решая можно ли мне дозволить такую вольность в отношении себя, златовласка медленно кивнула. И я, не сдержав довольной улыбки, протянул правую руку и осторожно коснулся одного остроконечного ушка… Которое отдернулось от меня!

— Они у тебя еще и двигаются?! — восхитился я, обращаясь к златовласке. Что та подтвердила смущенным кивком, почему-то виновато при этом посмотрев на меня.

А я не удовольствовавшись одним лишь мимолетным прикосновением, вновь протянул руку к одному такому притягательному ушку. И прежде чем оно успело отдернуться, мягко его ухватил. Придержал, давая привыкнуть к моей хватке, а потом, словно повинуясь какому-то наитию, начал медленно и нежно поглаживать его кромку подушечками пальцев… И похоже угадал! Новая плоть действительно оказалась очень чувствительной, судя по тому как на это действо отреагировала Энжель. Которая сперва порывисто вздохнула, а затем едва не замурчала от удовольствия… И прильнула ко мне. Отчего я был даже вынужден обнять ее за талию свободной рукой.

Когда же я наигрался с остроконечным ушком этой красавицы и руку осторожно убрал, она вскинула на меня свои невероятные лучистые глаза. И замерла так, буквально лучась счастьем.

— Только не говори мне этого своего — ня! — буквально взмолился я, едва только приметив озорной блеск в очах златовласки и сразу сообразив, чем мне все это грозит.

— Ня?.. — так трогательно потерянно и как-то жалобно даже произнесла сразу поникшая златовласка, что умилила меня этим до чрезвычайности. Мне стоило просто невероятных усилий сдержаться и не затискать немедля эту прелесть. Но я все же превозмог охватившие меня чувства! Чем оказался несказанно горд. И в качестве вознаграждения за невероятную стойкость и проявленную выдержку, позволил себе махонькое поощрение… в виде совсем-совсем непродолжительного поцелуя…