Ева Никольская: Достать василиска! (СИ)

— Откуда? — крикнула я, выискивая взглядом свою чересчур осведомленную собеседницу. Но Арины Ильиничны во дворе около нашего деревянного домика, способного не только стоять, но и довольно шустро бегать на гигантских куриных ногах, увы, не наблюдалось. Зато возле опущенного до самой земли крыльца стоял гнедой жеребец Вася и флегматично жевал траву, глядя в одну точку. К счастью, эта точка располагалась в противоположной ко мне стороне, в противном случае глухой на оба уха конь уже бы мчался навстречу, сметая все на своем пути… включая меня. Соскучившийся тяжеловес Вася — то еще стихийное бедствие! А его, как и бабушку, я не видела аж с весны, когда она приезжала верхом на Василии проведать меня в Кирасполе. Ох, и хорошо мы тогда посидели с глюко — морсом и солеными огурчиками… ум — м-м.

— Хватит слюни глотать, — сменив гнев на милость, заявила невидимая родственница. — Слезай с метлы и дуй в дом. Чайник ставь, я скоро спущусь и… потолкуем.

Ага, спустится, значит! Получив подсказку, я принялась вертеть головой, высматривая ведьму. На деревьях нет… разве что иллюзией прикрылась, выше деревьев… тоже нет! Значит, не из ступы горланит, а где тогда?

Арина Ильинична обнаружилась на крыше. Причем не одна, а в компании двух котов, самозабвенно занимающихся… кхм… непотребствами. Бабушка, одетая в длинную домашнюю тунику и широкие штаны, сидела на нагретой солнцем черепице, традиционно накрытой волшебным одеялом: непромокаемым, неразрываемым и поддерживающим при любой погоде комфортную температуру, и, подперев кулаком щеку, грустно смотрела на увлеченных процессом соития зверей.

— Ба, а что это вы тут… делаете? — полюбопытствовала я, зависнув на метле возле края многоскатной крыши.

— Я — зелье испытываю, — выудив из кармана просторных брюк флакон с темно — зеленой жижей, просветила ведьма. — А они… сама видишь, чай не маленькая уже.

— Это да, мне почти девятнадцать! — я гордо задрала подбородок и приосанилась, но тут же скривилась от малоприятных ощущений в области пониже поясницы. Все же следовало идти чайник ставить, а не продолжать гарцевать на метле. Но разворачиваться и лететь в дом, так и не выяснив, кто меня сдал, было негоже. А разговор начинать вопросами о себе, а не о бабушкином эксперименте казалось неправильным. Поэтому, стараясь принять позу поудобней, я поинтересовалась:

— Ба, а что за зелье‑то? Приворотное или возбуждающее? — и покосилась на котов, которые ничего вокруг не замечали. Ну хоть кому‑то тут хорошо! Отличное, кстати, варево! Надо будет стрельнуть рецептик, авось пригодится.

Арина Ильинична одарила меня страдальческим взглядом и проворчала:

— Угу… «приворотное». «Анти — март» называется!

— Э — э-э… — не поняла я логики такого названия.

— Вот тебе и «э — э-э», Элька! — бабушка встряхнула содержимое флакона и, тяжело вздохнув, пожаловалась: — Видать, с травкой любовицей переборщила, раз эффект противоположный вышел. Пара выпитых капель должны были подавить позывы к совокуплению, а они… эх, — она махнула рукой, а я так и не поняла, кто эти загадочные «они» — коты или капли, но уточнять благоразумно не стала. Зачем соль на рану ведьме сыпать? Ведьмы ошибок не терпят: ни своих, ни чужих. И достается от этого нетерпения обычно всем, кто не успел вовремя спрятаться.

— Ба, а ты назови новое зелье «Супермарт», протестируй его еще на птичках — рыбках для надежности и продавай потом лучший зверо — возбудитель года, — предложила я, по себе зная, что почти любую ошибку можно выставить в ином свете. Главное, правильно подать информацию.

— Хм, — родственница задумалась, продолжая сверлить взглядом кошачью парочку. И, не выдержав столь пристального внимания, одурманенные животные наконец угомонились. Ну, почти. Их громкое мурлыканье и вылизывание друг друга после недавнего разврата выглядело сущей невинностью.

— Так что тебе про меня все‑таки донесли, ба? — перешла я к шкурному вопросу. — А главное, кто?

— Гиргера весточку прислала. Ну… то есть вестника, — ведьма указала кивком на трубу и, посмотрев туда, я увидела ручную ворону госпожи Дрюр, птица ехидно каркнула и помахала мне лапой. — Велела передать тебе, что не настолько глуха, чтобы не слышать ужасные вопли под окном, на которые ты ее обрекла. Газетную вырезку вот в письмецо вложила, — пошарив в своем необъятном кармане, бабушка выудила оттуда надорванный конверт. — Вот скажи мне, Элька, за каким хреном ты с Рэдгруверами связалась?