С. Алесько - Чаша Владычицы Морей

Мартин выглядел огорошенным, но не пристыженным.

— Откуда ты знаешь? — он по-прежнему не отводил взгляда.

— Я видела все сама, вот этими самыми глазами, в которые ты сейчас таращишься. А ты видел своими бесстыжими синими зенками, как я кому-то, кроме тебя, сосала? Или, может, ты наблюдал, как я с кем-то трахалась? Целовалась? Обжималась? Ты хоть раз видел меня с кем-то?!

— Видел много раз со всеми этими послами!

Гвардеец начал подозревать, что обвиняет во лжи и притворстве не ту женщину, но признать свою вину, все объяснить и выглядеть при этом глупым мальчишкой, которого обманули и поимели, казалось невозможным. Кэтрин же от его слов дернулась как от пощечины, и он пожалел о сказанном.

— Ты прекрасно знаешь, чем и почему я занималась с послами, — тон девушки стал ледяным. — Возможно, мне нужно было отказаться, когда я стала спать с тобой, но это могло возбудить подозрения, и пострадал бы ты, а не я. Впрочем, что я пытаюсь объяснить? Кому и зачем? Я уже все сказала. Прощай.

Кьяра ловко его провела, в этом не оставалось сомнений. Мартин достаточно хорошо узнал Кэтрин за время их связи. Она умела притворяться, но не слишком любила и никогда не обманывала его. Да и какой тонкой игры он ждет от влюбленной семнадцатилетней девчонки, у которой он первый. А вот Кьяра… Проклятье!

Кэтрин в этот момент подошла к двери и взялась за ручку.

— Кэти! — он рванулся к ней и схватил за руку.

Девушка так и застыла, будто закоченела от его прикосновения. Он отпустил ее прежде, чем она ему велела.

— Не называй меня так. И не смей прикасаться.

— Кэтрин, послушай, пожалуйста, всего минуту, не уходи!

Мартин вдруг стал совершенно несчастным. Девушка никогда его таким не видела и почувствовала жалость. Он заметил, как ее лицо чуть смягчилось, а рука соскользнула с дверной ручки, и заторопился:

— Я виноват перед тобой, не отрицаю. Она меня обманула, внушила, что ты не устоишь перед ее мужем. Я просто голову потерял от ревности! Ну, и хотел ее, конечно, ты ж меня знаешь. Но я бы сдержался, если б не поверил, что ты… Кэтрин, прости! — он с надеждой взглянул на девушку.

Кэтрин чуть не плакала. Она видела, что Мартин не врет. Ей было по-прежнему жаль его, и даже на минуту захотелось обнять. Но в ноздри вдруг ударил исходящий от гвардейца сладкий запах духов темнокожей женщины, и перед глазами тут же встала сцена в беседке. Девушка вновь слышала такие знакомые стоны бывшего возлюбленного, видела, как пухлые фиолетовые губы раскрываются ему навстречу, и его язык ныряет в рот с белоснежными зубами, а он сам вонзается в блестящее черное тело с сумасшедшим желанием. Кэтрин вновь ощутила слепящую вспышку боли.

— Нет, Мартин, не могу. Я верю тебе. И, пожалуй, даже понимаю… Но я просто не могу больше видеть тебя, слышать тебя, чувствовать твой запах, перемешанный с ее. Дай мне уйти и никогда больше со мной не заговаривай.

Она говорила совершенно спокойно, но что-то в ее интонациях заставило Мартина отойти прочь. Девушка открыла дверь, вышла и тихо притворила ее за собой. Гвардеец какое-то время стоял на месте, потом подошел к кровати и упал лицом в подушку. Последнее, что он заметил, был лежавший на маленькой тумбочке ключ от комнаты, продаренный им Кэтрин.

Весь следующий день Мартин провалялся на кровати в своей комнатке, думая о Кэтрин. Он гнал от себя эти мысли, они же, покружившись на задворках сознания, настойчиво возвращались на первый план. «Слишком долго пробыли вместе. Ни с кем раньше не спал больше трех месяцев, нужно было и с ней в тот же срок закончить. Кэти б не возражала. Только не успела она за девяносто дней надоесть. Да и сейчас, по большому счету, не надоела… Неужели влюбиться угораздило?» Он прекратил бесплодные попытки занять свою неумную голову чем-то другим и погрузился в воспоминания.

Кэтрин появилась во дворце Правителей около года назад. На вкус Мартина она была еще ребенком, правда, когда впервые увидела его, взгляд бросила вовсе не детский. У доблестного гвардейца на несколько секунд даже голова закружилась, чего раньше от женских взглядов никогда не случалось. А он переловил их на себе достаточно. С шестнадцати лет почти не знал отказа, теперь уж двадцать один стукнул. Но он понимал: Кэтрин Олкрофт не про него.

Род графов Дэйлов не уступал в древности и славном прошлом герцогам Олкрофтам, но давно минувшие дни мало кого интересовали. То ли дело прекрасно знакомый нынешней аристократии дед Мартина. Благородный дворянин в свое время редко вылезал из игорных заведений Острова Наслаждений, да и прадед частенько туда наведывался. А уж отец… В результате многие земли когда-то обширного феода были проданы, а оставшиеся заложены-перезаложены. Только замок оставался абсолютно чистым от долгов: даже прожженные игроки не решались посягать на родовую святыню. Но содержать его было практически не на что, и он все больше ветшал. Уже лет пятьдесят Дэйлы существовали лишь за счет пошлины. По заложенным землям проходил оживленный тракт, связывающий торговые гавани на западе и центральные области Алтона, включая столицу. Путешественники и купцы обязаны были платить за проезд по графским владениям. Источник дохода весьма скудный и малопочтенный. А кто из родовитых дворян отдаст дочь голодранцу, у которого, начиная с прадеда, в роду одни игроки, причем, как на подбор, неудачливые?