С. Алесько - О людях и нелюдях

Кошак тем временем сжал крылик всей пятерней и быстро выронил на стол.

— Во, гляди, — сунул раскрытую ладонь девушке под нос.

Кожа на руке покраснела и пошла пузырями, как после сильного ожога. Винка охнула.

— Я и не думала… Зачем ты?.. Мог бы просто сказать, я б поверила… Теперь лечить нужно, а вам завтра уходить. Да еще правая…

— Добрая душа, — фыркнул Вьюн. — Разволновалась!

Он положил руку на стол, и она на глазах стала превращаться в неестественно большую кошачью лапу. Вьюн перевернул ее, показывая девушке коричневатые подушечки, которые тут же поплыли, меняя форму, и перетекли в совершенно здоровую человеческую ладонь.

— Вот и все. Лекари у оборотней не в почете. Обычные раны залечить не трудно, а от заговоренного серебра ничто не поможет.

Винка, никогда не слыхавшая о заговоренном серебре, прикусила язычок, опасаясь очередного членовредительства.

Ночью девушка проснулась от немилосердной тряски. Села на лавке и в тусклом свете свечи разглядела стоящую рядом Осинницу, на удивление сгорбленную и старую, действительно бабку.

— Не пужайся, милая, морок это, — прошамкала старуха. — Одевайся, — заговорила нормальным голосом. — У меня скоро гости будут, а тебе с ними лучше не встречаться.

— Господин из замка?! — перепугалась Винка. — Как вы узнали, хозяйка?

— Осины нашептали, — ответила женщина. — Не думаю, что это за тобой, но лучше переждать до утра в безопасном месте. После я тебя найду. Одевайся скорей, сейчас парни зайдут.

Платье Винка уже натянула и теперь надевала сапожки, подаренные Осинницей. Хозяйка тем временем впустила в хижину оборотней.

— Выпейте, — кивнула на стол, где в ярком круге света от свечи темнели три глиняные кружки. — Это на тот случай, если гости пожалуют с собаками или с вашими собратьями. След взять не удастся. Отправляйтесь к озеру, потом вдоль ручья до Ивяны. Там меня дожидайтесь. Утром приду за Винкой, а вы двинетесь своей дорогой.

— Так гости твои за людиной? — глаза Вьюна полыхнули зеленью. — Зачем тогда она нам? Подставить хочешь, а, Осинка?

— Если б хотела, ты б давно сидел в ошейнике, а не в постели кувыркался и сметану жрал. Уж ты-то должен понимать, что девочка нуждается в помощи. Сам всю жизнь убегаешь, — и почему-то бросила взгляд на Дрозда.

— За девчонкой, не за девчонкой, нам так и так достанется, коли поймают, — проворчал тот. — Пусть с нами идет. До утра-то долго ль осталось?

— Защитничек… — пробурчал Вьюн, но больше возражать не стал.

— Готова, девочка? — Осинница взглянула на Винку. — Ступайте, не теряйте времени. Да охранит вас Крылатая!

Винка удивилась. Кто же напутствует оборотней именем Крылатой, Всеблагой матери и защитницы, обнимающей оперенными руками полуденный мир и своих детей в нем: людей, птиц, мирных животных и растения? Но слышать на прощание имя отца несчастий Клыкастого совсем не хочется. В храмы создателя болезней, хищных зверей и оборотней приходили лишь его дети-нелюди, люди же откупались от жестокого бога денежными пожертвованиями, причем только медью и золотом, ибо серебра Клыкастый не принимал.

За стенами избушки стояла непроглядная темень. В одиночку Винка вряд ли смогла бы далеко уйти, но ее спутники, к счастью, ночью видели не хуже чем днем. Дрозд вел девушку за руку, и троица быстро продвигалась вперед. Винка радовалась дареным сапожкам. Ноги ее почти не знали обуви, да в селении хождение босиком и не доставляло неудобств. Но в ночном лесу без сапожек пришлось бы туго.

Парни шли молча, Винке тоже не хотелось разговаривать. Она не забыла о нежелании Вьюна брать ее с собой и боялась лишний раз напомнить о своем присутствии. А ведь кошак прав… Наверняка господин из замка пронюхал о том, что она жива, и теперь ищет беглянку по окрестностям. Получается, она навлекла опасность и на добрую Осинницу, и на оборотней. Винка с досадой подумала о девичьей чести. И здесь Вьюн дело говорил. Но не просить же его теперь, да еще при Дрозде. Или Дрозда при Вьюне. Ну что за мысли… Винка залилась краской, радуясь, что в темноте этого не видно.

— Давайте здесь подождем, — сказал кошак, останавливаясь, когда они дошли до озера. — В кустах спрячемся, поспим. К чему аж до Ивяны топать?

— Ненадежно тут… — ответил Дрозд. — Слишком близко к хижине. Осинка не стала б нас просто так подальше отправлять. Да и не все ли равно? Уходить ведь собираемся.

— Собираемся, но не ночью ж сквозь бурелом продираться, одежду трепать. И не перекинуться из-за людины…