Галина Гончарова - Полудемон. Король Алекс

А Марте все было нипочем. Она была счастлива и спокойна рядом с подругой.

Король тогда долго сидел, молчал, а потом выдохнул, как в воду бросился.

— Мишель, мне не больше года жить осталось. Надо решить, что потом с тобой будет.

Мишель не вздрогнула. Просто спросила:

— Почему не больше года?

— мне уже семьдесят. Медик сказал, организм изношен. Магия меня еще немного поддержит. А потом — ты представляешь, что с тобой сделают Рудольф и его шлюха?

— В лучшем случае отдадут в монастырь. В худшем — убьют или выдадут замуж за такую же мразь, как и Абигейл.

Мишель не собиралась обманывать себя иллюзиями. И король это понял.

— Ты что‑то решила?

— Да.

Мишель не колебалась.

— Во — первых, отдай мне Торрин. Все графство.

Торрин — горный замок, построенный еще два века назад, стоял в ужасно неудобном месте. У моря. В горах. Рядом были только две рыбацкие деревушки. До третьей пришлось бы ехать сутки. Если бы ло — шадь ноги не переломала на втором шаге. Пешком вообще надо было идти три дня.

Расти там, ничего не росло. При удаче можно было вырастить сорняк. Но о пшенице и речи не шло. Жили морем и контрабандой. В случае удачи в год владелец получал сотню золотых налога. При неудаче — не насчитывалось и пятидесяти. Это со всего‑то графства! Хотя и графство там было — тысяча человек, из них — двести в этих двух деревеньках. А остальные даже звания деревни не заслуживали.

Замок этот отошел короне, когда предыдущий владелец, озверев от вечной нехватки денег, ввязался в мятеж. Неудачный. Что ж, у Светлого Святого деньги ему нужны уже не были.

— Зачем тебе этот кошмар?

— Чтобы никто не мешался, — отрезала Мишель. — Сделай документы на меня, с правом наследования Рику. Он — заслужил. Второе. Ты признаешь моего сына равноправным наследником. Вместе с сыновьями моего братца. То есть с сыном и дочуркой.

Вот тут королю чуть не стало плохо.

— А ты… эээ…

— я никого пока не жду. Но до конца года у меня родится мальчик. Хотя я полагаю, что родов не переживу. У меня тоже здоровье попортилось после тюрьмы.

Король помолчал.

— кто будет отцом мальчика? Анри?

— Нет. И тебе лучше об этом не знать. Но могу только сказать, что мальчик будет умным и сильным. И — жестоким. Что еще нужно, чтобы править?

— Развивать этот ум, — огрызнулся король.

— Именно. Поэтому мне нужна грамота о полном освобождении Торрина от налогов на двадцать лет. И — я хочу забрать туда все нужные мне книги из королевской библиотеки. Все равно Рудольф их не читает, а Абигейл… фи!

Король еще помолчал.

— Войско, слуги, деньги?

— Деньги. Слуги не нужны. Найму местных. Войско тоже без надобности. Все равно ноги переломают раньше, чем туда доберутся. Завещание и наследную запись на моего сына я хочу в трех экземплярах. Один у меня, один — в архивах короны, один — в главном архиве Светлого Святого. И чтобы они выдали расписку, что этот экземпляр хранится у них, и о чем в нем говорится. Со всеми печатями и подписями. Будет лежать у меня в надежном месте. А потом — у моего сына. Если что, мои друзья все сохранят до его совершеннолетия.

— Мишель, ты уверена, в том, что говоришь?

— Да. Отец, ты сам знаешь, Рудольф будет плохим королем. Он неглупый. И в то же время… Слабый. Внушаемый. Легко управляемый. Абигейл, вот кто будет сидеть на твоем троне. Вместе со всей своей сучьей родней.

Его Величество только кулаки сжал.

— Знаю. Но еще одного сына у меня нет. А твой ребенок… когда еще он вырастет, да и дадут ли ему это сделать?

— Не знаю. Но из Торрина он никуда до совершеннолетия не поедет. А уж обезопасить его там — это мое личное дело.

— А справишься?

— Не я. Я только заложу фундамент. Основная тяжесть ляжет на Рика, Анри и Марту. Они справятся. И с воспитанием, и с обучением…

Дед кивнул.

— Мишель, ты точно не хочешь рассказать, что задумала?

— Нет, отец. Принцесса опустилась на колени около его кресла, взяла холодные ладони отца в свои, изуродованные пыткой, с изломанными пальцами и стала растирать.

— Я тебя люблю, папа. Очень люблю. И Раденор — тоже. Я никогда не сделаю ничего во вред. Ты помни об этом, ладно?

— Мишель, Мишель…

Несколько минут они сидели молча. О чем думал король? Проклинал судьбу? Неведомых врагов, из‑за которых его дочь стала жестокой и холодной? Сына, выросшего на редкость рыцарственным — и бездарным? Невестку с ее родней, которая заполонила Раденор, как саранча — поля? Кто знает…

А Мишель была спокойна и сосредоточена. Она приняла решение. И бояться не собиралась. Никого и ничего.