Александр Шапочкин: Первая заповедь Империи (СИ)

— Атланта, я в курсе истории становления космических государств, — насупилась девушка, — я даже помню, как в ущерб нашему народу, в АДСП посылались караваны с продовольствием, что, в результате, вылилось в страшный голод на наших собственных планетах. И помню, как за эти жертвы отплатило нам американское правительство.

— Они преследовали собственные интересы. Как говорится, ничего личного. К тому же, в результате этих событий, на трон взошла династия Зимневых.

— А вот за это, нужно благодарить Князя — Защитника, а не голод на наших планетах! И вообще — где был ваш, американский "защитник". как там его звали. Капитан — Амер.

— Генерал — Сэм, — поправила злобствующую Царевну искин, — в те времена он три цикла не доживал до шестнадцати лет. Три, ни в чём не повинных юноши, погибли от рук британских и китайских спецслужб.

— Стоп! — я поднял руки над головой и пару раз хлопнул, привлекая к себе внимание. — Дамы, дамы. вы говорите об очень интересных, и касающихся непосредственно меня вещах! Более того, у меня куча вопросов, на которые я хотел бы получить ответы, но.

— Но?

— Но давайте убираться из этого места! — закончив эту тираду, я подобрал с земли стимпак, и, расчехлив иглу, вколол его себе в руку. — Я конечно понимаю, что это — всего лишь виртуальная игра и всё такое. Но очень не хотелось бы на самом интересном месте в очередной раз отвлекаться на выкрутасы сценария. Давайте найдём более спокойное место и там поговорим.

"Использовано лечебно — стимулирующее средство. Вы восстанавливаете +5 % здоровья каждую секунду, в течение 10 секунд".

— А может, вам лучше выйти из игры поговорить? — ехидно спросила Нина.

— Ты желаешь пообщаться с двумя людьми, ловящими кайф в "белой комнате"? — столь же ядовито спросил я. — К тебе, Нина, у меня припасён особый разговор. И советую тебе быть к нему готовой.

— Да, ты прав, Максим. — упавшим голосом ответил мой искин.

— Как у вас, русских, всё не просто. — протянула Атланта.

— Развлекаемся, как умеем! — огрызнулся я.

Подобрав ещё одну лечилку, я вскрыл её, и, подойдя к Ксении, взял её за руку.

— Ой! — пискнула девушка, когда жало стимулятора прокололо кожу. — А почему это так больно?

— Лекарство должно быть горьким. Это сделано специально, чтобы у игроков не было желания вкалывать себе стимпаки по поводу и без. Чувствуешь ведь, что дёргает… как больной зуб?

— Меня лечили раньше, чем у меня начинали болеть зубы. — немного обиженно ответила Хома, потирая уколотое место. — Но если моим подданным приходится терпеть нечто подобное — я думаю, что назрела необходимость в очередной реформе медобслуживания…

— Не говори ерунду, Ксюша! — недовольным голосом встряла в разговор Екатерина. — Твои подданные вынуждены терпеть и не такие боли. Как и ты, каждый месяц.

— Эй! — взвилась девушка.

— А ты не бравируй своим положением! — довольно резко ответила ей планетарный искин. — Медицинская реформа у неё назрела.

— Да поняла я! Поняла. не буду больше! — остановила её Хома, красная до самых кончиков ушей, бросая на меня быстрые панические взгляды.

Прекрасно понимая причину смущения Царевны, я сделал вид, что не заметил их перепалки. За что, подняв глаза от австрийского рейлгана, который якобы очень заинтересовал меня в этот момент, заработал благодарный взор голубых очей моей спутницы. А заодно в очередной раз убедился, что в женском коллективе порой просто нет так называемых "запретных тем" и мне, как явному меньшинству, следует проявлять особую осторожность.

— Положи себе в инвентарь стимпаки и медпаки, все лечебные препараты, которые сможешь здесь найти, и пойдём. Нужно выбираться отсюда. — с громким щелчком послав болванку — батарейку на стартовое ложе рельсового механизма, я направился к изодранному в клочья клапану, болтающемуся на паре сохранившихся швов и отсёк его одним взмахом эргро — клинка.

Печальное зрелище уничтоженного поселения, предстало предо мной во всей своей нелицеприятной красе. Сметённые взрывами дома и постройки, дымящиеся руины, зарева пожарищ по всему периметру когда‑то оживлённого посёлка и тишина, нарушаемая только мерным треском пожираемых огнём деревянных балок и нехитрого скарба, покоящегося под завалами из изломанных стен и перемолотых в крошево кирпичей.

От силового барьера, защищавшего штабную палатку, остались одни воспоминания, да поваленные, искореженные столбы с разбитыми искажающими элементами. Перекрученная винтом входная рамка валялась, отброшенная взрывом, в нескольких метрах от меня, а на том месте, где она была когда‑то установлена, зияла воронка, оставшаяся от попадания авиационной бомбы.