Кейт Форсит - Пруд двух лун

Она присела, обтерла меч о траву, с ошеломлением заметив, что его поверхность испещрена дырами, как будто проеденными кислотой. Шум взрыва заставил ее вскочить на ноги, прижав меч к бедру. Мегэн послала еще в одного крылатого обидчика синий ведьмин огонь, и он превратился в огромный шар сине-зеленого пламени, от которого по всему лесу распространялся зловонный дым.

Они отступили назад, кашляя и задыхаясь от вони. Гита, скорчившись на костлявом плече Мегэн, предостерегающе закричал, и лесная ведьма инстинктивно подняла руку. Месмерда, летевшего на нее с ветвей, снесло ветром, появившимся как бы ниоткуда. Почти в тот же миг он восстановил равновесие, расправил прозрачные крылья и метнулся в сторону, чтобы напасть на Лахлана. Изолт швырнула в него свой рейл, и тот просвистел через одно из его крыльев, заставив серое существо завизжать от боли, прижав разорванную перепонку к телу. Вслед за этим она вонзила свой меч ему в грудь так глубоко, насколько у нее хватило сил.

Взгляд девушки привлекло зеленое мерцание его переливчатых глаз. В голове у нее странно зашумело, руки соскользнули с рукоятки меча и безвольно повисли по бокам. Она утонула в зеленом водовороте, пошатнулась и упала, почти не осознавая, что умирающий месмерд поймал ее своими шестью лапами и наклоняет свое странное лицо к ее лицу. Ее захлестнула сладкая волна мучительной нежности, и она подняла руку, чтобы погладить его блестящий панцирь.

В тот самый миг, когда болотный запах дыхания месмерда коснулся ее ноздрей и глаза сомкнулись, а губы раздвинулись в блаженной улыбке, чудовище внезапно оцепенело и растворилось в воздухе, а серое одеяние медленно осело на землю, накрыв бесчувственную Изолт.

Лахлан вытащил кинжал и схватил Изолт на руки, почувствовав, как рыжие кудри безжизненно рассыпались по плечу. Через каждые несколько шагов из темноты вылетал еще один месмерд, но Мегэн просто окутывала его пламенной синевой, и они один за другим взрывались, превращаясь в пепел. Наконец, они добрались до подножия холма, и Лахлан начал взбираться по крутому склону, шатаясь под тяжестью безвольно повисшей на нем Изолт. Они ввалились в ворота, и Мегэн начала лихорадочно трудиться над пугающе безжизненным телом Изолт.

— Поцелуй месмерда — смерть, — сурово сказала она, энергично растирая грудь Изолт едким маслом. — Надеюсь, мне удастся спасти ее. Зачем вы вернулись за мной, Лахлан? Именно этого я и боялась! — Она замолчала, с усилием вдувая воздух из собственных легких в рот Изолт так, что ее грудь заходила ходуном в искусственном ритме.

Лахлан был белее мела, от носа к губам, точно высеченные в мраморе, протянулись две глубокие складки.

— Нет, она не может умереть! — выкрикнул он. — Месмерд едва дыхнул на нее!

— Будем надеяться, что этого было недостаточно, — ответила Мегэн. — Не стой надо мной, Лахлан. Смотри в оба, потому что это только мое предположение, что месмерды будут держаться в стороне от Тулахна-Селесты. Может быть, сейчас они подбираются к нам, а лес никак не защитит нас, потому что они могут просто лететь над деревьями.

Она снова приникла губами ко рту Изолт. Целую сводящую с ума вечность она выдыхала воздух ей в рот, останавливаясь лишь для того, чтобы нажать ей на грудь положенными одна на другую ладонями. Наконец, ее подопечная закашлялась и начала дышать сама. Вскоре она уже дышала свободно, хотя и не пришла в сознание. Мегэн снова растерла все ее тело резко пахнущим маслом и влила ей в рот митан, так что она захлебнулась и закашлялась, застонав.

К восходу солнца пульс Изолт выровнялся, а на покрытые шрамами щеки вернулся румянец. Мегэн озабоченно прошлась по лесу и обнаружила тринадцать маленьких кучек пепла, пахнущего трясиной. Она осторожно собрала все до последней пылинки в горшок, который закупорила и закопала глубоко в землю. Чувствуя, что у нее самой трясутся ноги, а к горлу подступает тошнота, она сделала несколько глотков своего драгоценного бодрящего митана.

— Вот теперь мы попали в настоящую беду, — простонала она. — Если они послали стольких отомстить за одного своего сородича, погибшего в моем доме-дереве, что же они сделают в отмщение за тринадцать погибших месмердов?

— Откуда они узнают? — ответил Лахлан, мешая овсяную кашу в тяжелом котле, висящем над костром.

— У них общая память, — сказала Мегэн. — Единственный способ освободиться от вендетты месмердов — это убить всех родственников до единого — кажется, они называются яйцебратьями. Если хотя бы один яйцебрат остался в живых, они узнают, что произошло, и захотят моей смерти. А теперь и вашей с Изолт тоже. — Она вздохнула. — И что мне прикажете делать, если вы вечно меня не слушаетесь?