Кейт Форсит - Бездонные пещеры

— Может быть, — ответила Финн, впрочем, без особой надежды в голосе. — Хотя мне не кажется, что эта война быстро кончится, а тебе?

— И мне тоже, — печально ответил он.

— Мне пора, — сказала она. — Этот герцог Лохслейн и так считает, что я невоспитанная девчонка. Если я и дальше буду доставать его, он скажет дайадену, что я плохо себя вела, а мне сейчас очень нужно быть у него на хорошем счету. Береги себя, ладно? Перестань думать, что ты можешь выиграть эту войну, играя на своей дурацкой виоле.

— Угу, — сказал он со вздохом. — Хотя я действительно думаю...

— Ты же слышал, что сказал Лахлан, — твердо сказала Финн. — Не забывай, если ты хочешь стать колдуном, то должен учиться смирению, скромности и повиновению.

— Уж кто бы говорил! — воскликнул Джей, но она только рассмеялась ему в лицо, ухватила за ухо и поцеловала в уголок губ. Когда он опомнился, с пылающим от смущения лицом, она уже вышла, а эльфийская кошка на прощание зашипела и зафыркала на него с ее плеча.

— Значит, мы снова едем на войну, — сказал Лахлан, опираясь на свой огромный лук. Изолт кивнула. Ее лицо было очень спокойным. — Но на этот раз не вместе, — продолжил он, пристально глядя ей в лицо.

— Да, на этот раз не вместе, — повторила она, сжав губы.

Он обнял ее за плечи и попытался привлечь к себе.

— Мне будет трудно привыкнуть, что тебя нет рядом, — сказал он негромко. Хотя она не сопротивлялась его объятию, но стояла неподвижно, как кукла, и он отстранился, снова ища в ее лице хоть какой-нибудь намек на то, что она чувствует. Но там не было ничего. Ни гнева, ни грусти, ни нежности. Губы Лахлана сжались, и он отошел, очень прямой и напряженный.

Изабо ободряюще погладила сестру по руке.

— Он не понимает, что натворил, — прошептала она. — Он не знает, что такое гис.

Изолт встретилась с ней глазами в долгом внимательном взгляде, и Изабо наконец увидела, что переживает ее сестра.

— Он понимает. В глубине души он понимает, как важен такой долг чести для тех, в чьих жилах течет кровь Хан'кобанов. Он просто не хотел признаться в этом перед всеми теми людьми. — В ее голосе слышалась еле уловимая горечь.

— Но ты вернешься к нему? — настойчиво прошептала Изабо. — Ты ведь все еще его жена.

— Что мне ваши брачные обряды? — сказала Изолт уязвленно. — Хан'кобаны не женятся.

— Но ты ведь прыгнула с ним через костер, ты родила ему троих детей, — обеспокоенно сказала Изабо.

— Я поклялась никогда не покидать его, а теперь он освободил меня от этого гиса, — сказала Изолт ровным голосом. Она стряхнула руку Изабо и вскочила в седло. — Мы готовы выезжать, милорд? — спросила она Линли Мак-Синна.

— Готовы, и всегда будем готовы, — ответил он весело. Его лошадь пританцовывала под ним, как будто нетерпение прионнса передалось и ей тоже.

Изабо шагнула вперед, снизу вверх глядя в лицо Изолт.

— Он любит тебя, ты же знаешь это.

— Любит ли? — спокойно отозвалась Изолт. — Может, и любит. — Она развернулась, пришпорив свою грациозную кобылку и встав во главе кавалькады. Лахлан подошел к ней и коснулся ее сапога.

— Береги себя, леаннан, — сказал он.

Она взглянула на него.

— Хорошо. А ты береги моих малышей.

Лахлан кивнул, потом потянулся, схватил ее за руку и потянул вниз. Какой-то миг она сопротивлялась, сведя вместе тонкие рыжие брови. Потом наклонилась и позволила ему поцеловать ее. Их губы соприкоснулись, и когда она в конце концов выпрямилась, в ее голубых глазах блестели слезы.

— Да хранит тебя Эйя, — сказал Лахлан.

— И тебя тоже, — хрипло ответила она и отдала команду выезжать.

Строй из пятисот человек двинулся вперед. Большая часть из них была людьми Мак-Синна, две сотни которых были выбраны для того, чтобы служить и защищать Банри. Они скакали почти без отдыха, выезжая на рассвете и продолжая путь еще долго после заката при свете факелов и при каждой возможности меняя скакунов. Меньше чем за три недели они добрались до Перевала и поехали по узкой извилистой дороге, идущей вдоль берега бурного Риллстера.

После этого их бешеная скачка замедлилась, поскольку дороги в Сичианских горах были не столь ухоженными, как на равнине. Изолт была не в силах сдержать поток воспоминаний, грозивший поглотить ее. Именно здесь они с Мегэн и Лахланом обманом заставили Красных Стражей пропустить их через Перевал. Там, наверху, они однажды ночью разбили лагерь. За теми деревьями была пещера, где Изолт впервые встретилась с Лахланом, угрюмым горбуном со жгучими золотистыми глазами, которые никогда не отрывались от нее. Это воспоминание судорогой тоски свело ее живот, и она стала подгонять своих людей еще суровее, чем прежде.