Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

Развевались ленточки и флажки, гремело железо. Снугенхатт врезался рогом в стык ворот с неимоверной (и совершенно ненужной) силой, точно осколки фугаса, и под соответствующий грохот разлетелись щепки.

Снугенхатт, бряцая и лязгая, как полковой оркестр в спринтерском забеге, приземлился во внутреннем дворе, трижды перекувырнулся и неуверенно встал на ноги. Его шатало. Но, глядя, как враги в панике бросают оружие и скрываются в дверях и за углами, он настолько приободрился, что пришел в себя. В проеме ворот клубилась пыль.

Носорог двинулся в наступление, неся на широкой спине выломанные брусья и доски.

Выскочившая на шум челядь тоже обратилась в бегство. Солдаты Красвина были готовы сражаться с кем угодно, только не с летающими (вернее, падающими) носорогами в полной боевой экипировке.

– А ну, вернитесь! – воинственно ревел им вслед Снугенхатт. – И сражайтесь! Трусы, бесхребетные рептилии! Выходите на честный бой!

В его венах циркулировало столько адреналина, что он подпрыгивал на четырех ногах, производя шум, достойный камнедробилки с мифических копей царя Какверьяда. Вряд ли можно удивляться тому, что никто из слуг Красвина не рискнул принять вызов.

Но тут сам барон появился у парадного входа. Холуи жались к нему, точно рыбы-прилипалы к акуле. Однако, узрев бронированного четвероногого пришельца с налитыми кровью глазами и раздувающимися в лунном свете ноздрями, даже этот наглец заколебался.

Снугенхатт заметил робко столпившихся в дверях обитателей замка и довольно зафыркал:

– Ага! Свежее мясцо!

Разодетая в шелка белка истерично взвизгнула и исчезла в доме.

Красвин – надо отдать ему должное – выхватил саблю и попытался воодушевить свое воинство.

– К оружию! Дадим ему отпор!

Но его клинок уступал рогу Снугенхатта.

Носорог не слишком проворно уходил от выпадов прославленного фехтовальщика, но, стоило ему разогнаться, Красвин терял все преимущества. Вдобавок бегущий в атаку Снугенхатт – зрелище не для слабонервных. Барон размахивал сабелькой, пока не убедился в полной бесполезности этого занятия. Тогда он выругался, отступил в здание и попытался запереть на засов огромную дверь.

Но она даже на миг не задержала Снугенхатта. Он взбежал на крыльцо, и во все стороны порхнули щепки, куски металла и осколки цветного стекла. Тормозя передними ногами, он доехал по гладкому полу до середины зала и незамедлительно принялся таранить и топтать все вокруг. Челядинцы проявляли чудеса изобретательности и проворства, прятались за мебель, за колонны и даже друг за друга, чтобы не попасться на глаза этому воплощению кровожадности.

Штурм удался на славу.

Виз, быстро съеживаясь до естественных габаритов, все же ухитрился перемахнуть через высокую стену и высадить пассажиров на крыше особняка. Едва ли можно назвать мягкой ту посадку, но все остались целы и невредимы. Поднявшись на ноги, они услышали внизу вопли и визг – сущий хор сумятицы и ужаса.

– Очевидно, наш массивный сторонник Снугенхатт взялся за дело добросовестно. – Граджелут отряхнул штаны. – Я вовсе не был уверен, что он сохранил прежний боевой дух.

– Что-что, а боевой дух его никогда не покидал. – Виз барражировал над крышей, искал для соратников путь вниз. – Он-то и заставлял Снуга пить горькую. Но эта драчка его протрезвила и омолодила, и будь я проклят, если сам не сбросил десяток лет. – Он задержался перед Банканом. – А знаешь, мне понравилось это превращеньице. Вы с приятелем сможете его повторить, как считаешь?

– Не знаю. Ведь мы ставили перед собой другую цель. – Банкан удостоверился, что дуара надежно висит на спине. – Ну как, сможем мы тут спуститься?

– Боюсь, что нет. Не вижу лестниц. Только вентиляционные шахты, дымоходы и световые люки.

– Ну, ты, кореш, обрадовал.

Выдр стоял у одного из световых люков и, наклонив голову, вглядывался.

– Ничего. – Банкан подошел к другу. – Разобьем стекло, спустимся по веревочной лестнице.

Сквилл хмуро посмотрел на него.

– Чувак, где ты видишь веревочную лестницу?

– Сделаем.

Сквилл закрыл одной лапой глаза, другой потянул меч из ножен.

– Кореш, мы, выдры, народ простой. Че и советую зарубить себе на носу.

С этими словами, прежде чем Банкан успел его схватить, он кинулся вперед изо всей силы коротких нижних лап и рубанул в прыжке мечом.

Только осколки стекла полетели.

– Сквилл! – Банкан подбежал к отверстию, посмотрел вниз. – Идиот!