Алан Фостер - День Диссонанса

– Ты настоящий хыцарь, мой сахахный, – одобрительно произнесла Розарык.

– Болван! Зря ты сунулся. – Хаткар отбежал к своей шайке. – К тому же он нагло врет. Бесспорно, это насекомое, – он пнул жалкого Фасета, – пыталось всадить в тебя стрелу, но при чем тут я? Я его впервые вижу.

– Ты назвал его по имени, – возразил Джон-Том.

– Совпадение! Всего лишь совпадение! – Хаткар все отступал. За его спиной беспокойно ворчали и переминались бандиты.

– Я рад, приятель, что ты его не знаешь. – Наконечник стрелы Маджа бдительно следил за ретирадой кускуса. – Мне ненавистна мысль о том, что ты способен водить дружбу с любителями засад.

– А как же ваше приглашение? – поинтересовался Хаткар.

– Пожалуй, для нас предпочтительнее обед в узком кругу, – надменно улыбнулся Джон-Том. – Во всяком случае, пока мы не разобрались, кто есть кто.

– Отменять приглашение – моветон.

– О, моя спинка! – скулил мангуст. – Мне, кажется, хребет поломали!

– Заткнись, дырка от задницы. – Хаткар пнул Фасета в зубы, брызнула кровь. Взглянув на высокого человека, кускус попытался улыбнуться. – Ей-богу, я эту тварь впервые вижу.

Его шайка уже рассасывалась по лесу.

– Вот так всегда. Ходишь, ищешь сочувствия… Ладно, я все понимаю. Уж не сердитесь, если вам досадил наш визит. – И его самого поглотили заросли.

Розарык постояла, навострив уши, и обеспокоенно прошептала:

– Они все еще здесь.

– Где? – спросил Джон-Том.

– За дехевьями.

– Они растянулись цепью и пытаются вас окружить.

– Кореш, позволь тебя поблагодарить за своевременное вмешательство, – произнес Мадж, настороженно обшаривая глазами заросли. – Мне б эту шельму ни в жисть не учуять..

– И мне, – призналась Розарык, удостаивая останки арбалета мимолетным взглядом.

– Не понимаю, – пробормотал Джон-Том. – Ведь мы предложили накормить их досыта.

– Их интересовала не только жратва. – Дром отшвырнул копытом обломки арбалета. – Я знаю репутацию этой банды. Они охотятся за оружием, доспехами, добротной одеждой и деньгами.

Мадж издал лающий смешок.

– Деньгами! Вот это и впрямь забавно. У нас ни медяка за душой.

– Ну, они-то об этом не знают. – Единорог кивком указал на лес. – А кабы узнали, то вряд ли это помогло бы вам.

– Ты прав.

Стараясь держаться за ящеричьей тушей, Розарык медленно повернулась кругом.

– Да, они еще здесь. Может, думают, что мы их не слышим? Но они меня недооценивают. – Она заурчала горлом, и от этого звука в жилах у Джон-Тома заледенела кровь. – Наш друг пхав. Они пытаются зайти в тыл.

– И захватить вас врасплох. Хаткар не стал демонстрировать всю свою силу. Пока он с вами говорил, большинство его головорезов сидело в укрытии.

Джон-Том с тревогой разглядывал безмолвные деревья.

– Сколько их всего?

– Немало. Хотя, конечно, я могу судить лишь по тому, что увидел, пока шел сюда.

– Мы ценим вашу помощь, но вы, наверное, уже можете идти. Наши проблемы – это наши проблемы.

– Теперь они и мои, – возразил единорог. – Вы имеете дело с хладнокровными убийцами, с извращенным понятием о чести. Из-за меня их вожак у всех на глазах отпраздновал труса, и теперь он должен или убить меня, или потерять честь и свое положение.

Розарык пошла к опушке.

– Идемте сюда, здесь входе можно укхыться.

Единорог отрицательно помотал головой, золотая грива всколыхнулась в сиянии лучей, проникающих сквозь кроны деревьев.

– Вряд ли это поможет, тигрица. Я вижу, ты сильна и в бою не промах, но их слишком много, а в тесноте драться не с руки. Если они бросятся разом со всех сторон, твоя песенка спета. Нужна позиция поудобнее.

– Можешь что-нибудь предложить? – спросил Джон-Том.

– Есть тут неподалеку одно местечко. Думаю, если сумеем туда добраться, они нас не возьмут.

– Так давайте уносить ноги. – Джон-Том закинул котомку за плечи.

Мадж медлил, раздираемый общей тревогой и печалью по времени, напрасно потраченному на готовку. Его колебания не укрылись от глаз Розарык.

– Сытый желудок – штука хохошая, но только не в том случае, когда он выпущен вместе с дхугими потхохами. Честное слово, кохоткоусый, похой твои пхедпочтения меня удивляют.

– Порой я сам себя удивляю, кисуля. – Шествуя за жеребцом, выдр с тоской оглядывался сквозь кусты на брошенное жаркое.

Дром бежал ровной, но медленной иноходью, чтобы не отрываться от своих новых товарищей. Все с опаской озирались по сторонам, больше всего полагаясь на уши Розарык.