Алан Фостер - День Диссонанса

Небеса не удостоили его вниманием.

Несколько часов экипаж «Джона Б.» воевал с волнами. Дважды суденышко едва не затонуло, и спасли его далеко не волшебные усилия помпы, которую Джон-Тому удалось завести, заблевав от натуги все машинное отделение. Зато после можно было не бояться приступов рвоты – желудок очистился полностью. Впрочем, самому желудку так не казалось.

Вскоре после того, как они откачали воду из второго трюма, ветер начал утихать. Через час улеглись и чудовищные волны. Но экипажу полегчало не намного, ибо громы и молнии уступили непроницаемо густому туману. Опершись о леер, Мадж заворчал:

– Кореша, к земле нам сейчас лучше не приближаться.

Он глянул вверх. Там мелькали слабые проблески, но туман даже не думал таять.

– Эй ты, здоровенное желтое педрило! Я знаю, ты там! Почему бы тебе не испарить эту висячую мочу, чтоб мы могли видеть дорогу?

– Слова песни, – буркнул Яльвар.

– Шеф, прикуси язык, а не то я тебе помогу, – зарычал Мадж.

Царило утро. Где-то в вышине висело и, вероятно, посмеивалось солнце. Компас по-прежнему указывал путь, но ветер улегся вместе с бурей, а жалких потуг Джон-Тома было совершенно недостаточно для пробуждения новенького блестящего двигателя.

Заново поставленный парус безвольно свисал с мачты. Шлюп плелся по зеркально гладкому мелководью. Иногда песчаное дно угрожающе поднималось к килю, но сменялось синей пропастью всякий раз, едва у экипажа появлялась надежда на скорую высадку. Розарык, как могла, управлялась со штурвалом, а выдра и хорька нельзя было упрекнуть, по крайней мере, в недостатке зоркости и быстроты реакций.

На склоне дня туман все еще упорно цеплялся за шлюп, и казалось, песня Джон-Тома одновременно дарит им спасение и навлекает гибель. Исчезновение ветра выглядело подозрительно.

Рано или поздно вокруг шлюпа сомкнутся мели, и странникам придется коротать свой недолгий век посреди чужого океана.

Раздражение точило душу каждому, даже Розарык. Их чаропевец, сотворивший этот чудесный кораблик, даже о себе самом не в состоянии позаботиться. Хорошо хоть его больше не рвет. Удивительно, как это он, капли в рот не взявши, вдруг оказался, мягко говоря, навеселе? А перипетии нынешнего дня подействовали на него еще хуже.

Теперь он таскается взад-вперед по палубе и бормочет песенки, такие дурацкие, что никто из спутников просто не в состоянии их расшифровать.

Исключительно из предосторожности Мадж припрятал дуару в укромном местечке. Если чаропевец, будучи как стеклышко, вовлекает тебя в такую передрягу, страшно даже вообразить, на что он способен во хмелю.

– У нас только один шанс, – заявил наконец Яльвар.

– Говори, шеф. – Сидя на баке у левого борта, Мадж не отрывал тревожного взора от коварного мелководья.

– Надо поворотить. Мы не успели отойти далеко от берега, прежде чем начались досадные злоключения. Можно вернуться, высадиться и подождать попутного ветра, который домчит нас до устья Вертихвостки и цивилизованных мест.

– Заманчиво, шеф, да только с ним этот номер не пройдет. – Выдр кивнул в сторону Джон-Тома, пластом лежавшего на палубе и то смеющегося, то икающего в тумане.

– Но разве он не обязан нам уступить? – удивился Яльвар. – У него есть дар, но нет власти над ним.

– Кой в чем ты прав. Я не ахти какой спец по части чаропения, но тута и так все ясно. Он мой друг, и я обещался помочь ему добраться до цели, что бы с ним ни случилось.

«К тому же, – напомнил себе выдр, – если мы воротимся без лекарства, вряд ли можно будет ожидать особой щедрости от Клотагорба». Не в обычаях Маджа было пренебрегать вознаграждением, затратив столько труда.

– Но как же нам быть? – взмолился Яльвар. – Других заклинателей или волшебников среди нас нет. А вывести Джон-Тома из этого странного состояния мы не в силах, ибо оно – следствие его собственного чаропения.

– Может, сам оклемается, – с деланной бодростью произнес Мадж, печально глядя, как Джон-Том переворачивается на живот посреди верхней палубы и снова корчится в рвотных спазмах. – Жалко парня, сразу видать, что похмелюга ему в диковинку. – Словно в подтверждение слов выдра Джон-Том опять перевернулся и свалился с каюты, чуть не улетев за борт. Приняв сидячее положение, он расхохотался. На борту шлюпа «Джон Б.» только ему ситуация казалась забавной.

Мадж сокрушенно покачал головой.

– Ужас как жалко.

– Да, это печально, – согласился Яльвар.

– Это куда печальней, чем ты думаешь, кореш. Вишь, как он мается потрясающим отходняком, которому позавидовал бы самый прожженный алкаш, – а ведь пацану даже не пришлось напиваться. Разве не обидно?