Алан Фостер - День Диссонанса

– О чем это ты, человече?

На заднем плане одна сыроежка шепнула другой:

– Он считает нас чокнутой тусовкой!

– Я не силен в психологии, но кое-чему на юридическом учат, – пустился в объяснения Джон-Том. – И держу пари, никто из вас не пытался решить свои проблемы с помощью психоанализа.

– С помощью чего? – спросил первый гриб.

Джон-Том нашел подходящий камень – острый, неудобный, зато совершенно не располагающий ко сну – и уселся на него.

– Прошу внимания. Кому-нибудь из вас доводилось слышать о Франце Кафке?

…Минуло несколько часов. У Маджа и Розарык сна не осталось ни в одном глазу, а ментальные голоса вокруг них едва звучали, хотя по-прежнему округа тонула в беспросветности и меланхолии.

– …И еще, – разливался Джон-Том, тыча пальцем вверх, – возьмем небо, которое вы постоянно упоминаете. Эта привычка – не что иное, как инфантильный анальнозащитный блок. Ну, может, я не совсем точно выразился, – поправился он, вспомнив о весьма существенной анатомической разнице между собой и аудиторией, – но суть от этого не меняется.

– С этим мы ничего не можем поделать, – произнесла поганка. – Сырость, тучи и холод с нами всегда. Без них мы бы все погибли. Это тоскливо само по себе. Но что может быть тоскливее, если ты не очень-то любишь вечную сырость, тучи и холод?

Ощущая, как победа выскальзывает из рук, Джон-Том отчаянно искал ответ.

– Вечные тучи и сырость – вовсе не самое главное. Самое главное – ваше мировоззрение.

– Что значит – наше мировоззрение? – осведомился новый участник спора, любознательный плесневый грибок. – Наше мировоззрение никчемно, бессмысленно и безрадостно.

– Только если вы сами в этом убеждены, – сообщил Джон-Том. – Вы, конечно, можете считать свою судьбу безнадежной. Но почему бы не взглянуть на ситуацию под другим, позитивным углом? Всего-навсего переменить точку зрения. Чем пенять на вездесущее уныние, подумайте лучше о вечной стабильности, неизменности климатических и топографических характеристик этой местности. Для душевного здоровья важнее всего – позиция.

– Человече, я не уверен, что понимаю тебя, – промолвил другой гриб.

– Я тоже, кореш.

– Мадж, умолкни. Поверьте, наше существование – это то, что создаем мы сами. От нашего взгляда на окружение зависят чувства, вызываемые этим окружением.

– Глядя на такое окружение, что можно почувствовать, кроме тоски? – спросил печеночник.

– Ну ладно. Если такой подход вас больше удовлетворяет – как хотите. В постоянном унынии и брюзжании нет ничего плохого, если вам от этого хорошо. Но скажите, вам когда-нибудь доводилось испытывать бодрость и веселье?

– Нет, нет, нет, – тотчас откликнулась вся аудитория.

– Так отчего же вы решили, что эти чувства хуже уныния и подавленности?

– Путешественники, приходившие сюда до вас, ничего подобного не говорили, – прошептала поганка. – Они во всем соглашались с нами, а после устраивались на отдых и спокойное двухмесячное разложение.

Джон-Тома слегка передернуло.

– Конечно, они соглашались, но разве не выглядели лучше, чем вы? Разве не действовали решительней вашего? Разве не жили в большей гармонии с окружающей средой, нежели вы?

– Естественно, они не жили в большей гармонии с окружающей средой, – ответил первый гриб, – ведь эта среда…

– Сырая и наводит тоску, – договорил за него Джон-Том. – Хорошо, что вы со мной согласились. От постоянной депрессии нет вреда, если вы его не видите. Скука – чем не удовольствие? Если это чувство порождено окружающей средой и не вызывает у вас неприятия, значит, вы живете со средой в гармонии и потому должны испытывать спокойствие, уверенность и удовольствие.

В глазах Розарык застыло недоумение, однако она молчала. Мадж тоже сидел тихо и лишь покачивал головой из стороны в сторону. Но они думали, и это не позволяло опасному безразличию снова прокрасться в их души.

– Эй, – пробормотала багровая поганка, – а может, и правда хорошо все время ощущать тоску и сырость, если тебе это на пользу?

– Вот именно! – обрадовался Джон-Том. – Об этом-то я и толкую. Все существа не похожи друг на друга, и состояние духа, удобное нам, ходячим, совсем необязательно годится для вас. Видите, это открытие, по крайней мере, избавит вас от вечной путаницы, как избавило большинство моих сородичей.

– Чтоб меня! – воодушевился трюфель, притулившийся под гроздью шампиньонов. – Существование – бессмыслица. Жизнь – гнилушка. Сознание – мура. И знаете что? Мне это нравится. Все нормально!